Все мое тело дрожит. Я едва могу контролировать свой голос.
— Что он делает?
Зак пожимает плечами. — Он сейчас в столовой, общается с целым сонмом претендентов на звание короля Спиркреста.
Я вскочила на ноги еще до того, как Закари закончил предложение. Эван восклицает: "Сев-подожди!", но я уже выбегаю из комнаты отдыха.
Под яркими люстрами столовой шестиклассники сидят за топчанами или стоят в очереди за едой. Мне даже не нужно искать в толпе, чтобы заметить Паркера Пемброка. От него исходит самодовольство, как резкая вонь.
Я направляюсь прямо к нему. Он поднимает глаза, когда я приближаюсь, и приветливо улыбается.
— Все в порядке, Монкруа?
— Не совсем, — отвечаю я. — Я слышал, ты разболтался и распускаешь слухи, которых не должно быть.
— Не совсем понимаю, о чем ты, приятель, — говорит он с готовностью.
— Я тебе не приятель.
Он пожимает плечами.
— Мы не приятели, — повторяю я, — и никогда ими не станем. Жалким маленьким баронетам не место среди королей. Так есть ли причина, по которой вы должны произносить имя моей невесты?
Улыбка Пемброка ослабевает, но глаза светлеют. Полагаю, именно этого он и добивался.
— Она тебе не принадлежит, — говорит он, стараясь говорить непринужденно. — Как и ее имя.
На мгновение я шокирован больше, чем что-либо еще. Шокирован его дерзостью, его безрассудством.
— Ты должен быть чертовски глуп, чтобы сказать такое.
Все за его столом смотрят на нас. В столовой воцарилась тишина, густая и удушливая. Студенты прижимаются друг к другу, наблюдая за разворачивающейся сценой.
— Я не дурак, — усмехается Пемброк. — И я тебя не боюсь.
Я говорю тише, надеясь, что он услышит предупреждение в моем тоне. — А стоило бы.
— Почему я должен? Все знают, что твоя помолвка ничего не значит. Если бы ты хотел пойти с ней, ты бы спросил ее. Если бы она хотела пойти с тобой, она бы не согласилась пойти со мной. Так в чем проблема?
— Проблема в том, что она моя невеста. Моя будущая жена. Она не твоя, чтобы претендовать на нее.
Пемброк разразился фальшивым смехом.
— Думаешь, я тебя боюсь? Что ты сделаешь, позовешь своих дружков Кавински и Найта, чтобы они избили меня? Без них ты кто? Ничего. Просто какой-то французский мальчишка. — Он встает и облокачивается на стол, на его лице появляется уродливая улыбка. — Значит, если я хочу поговорить с твоей невестой, я могу. Если я хочу взять ее на вечеринку, затащить в темный угол и, нагнув, трахать до тех пор, пока она не вспомнит даже имя Монкруа, я...
Пемброк не успевает закончить фразу, как я набрасываюсь на него.
Стулья и столы летят назад, тарелки и столовые приборы разбиваются вдребезги, падая на пол. Все отпрыгивают назад, толпа образует круг вокруг меня и Пемброка.
Я бью кулаком ему в лицо. Он двигает головой, и я промахиваюсь, ударяя по столу позади него. Боль даже не чувствуется. Я бью его снова, попадая прямо в лицо.
Он с воплем отпрыгивает назад, и мы оба соскальзываем со стола, когда он опрокидывается и падает.
Ярость, бурлящая во мне, становится безумным топливом, придавая силу каждому удару, который я наношу Пемброку. Он бьется, отчаянно пытаясь нанести мне ответный удар. Его кулак врезается в мой череп прямо над глазом, и я отшатываюсь назад.
Моя рука обхватывает его за воротник и душит. Он снова пытается ударить меня, но я хватаю его за одну из рук и выкручиваю ее обратно. Он издает высокий, дикий крик боли. Я продолжаю тянуть его за руку, заставляя вывернуть тело, пока он не оказывается на животе.
Затем я вбиваю колени ему между лопаток, прижимая его к земле. Его рука все еще в моей хватке, вывернутая до упора назад. Ярость все еще пылает во мне, побуждая продолжать тянуть, пока я не услышу треск или хруст, пока он не начнет кричать, истекать кровью и...
— Сев. — Рука ложится мне на плечо. — Отпусти его.
Я поднимаю взгляд. Сквозь багровый туман насилия и адреналина я вижу лицо Якова, его миндалевидные глаза сузились и уставились на меня.
— Давай, — медленно говорит он. — Отпусти, парень.
Я смотрю вниз, на лицо Пемброка. Оно вдавлено в пол, бледное и блестит от пота. Его глаза расширены от страха и мокры от слез боли. Он выглядит... жалко.
Я отпускаю его руку, но не сразу слезаю с него. Вместо этого я перемещаю колено к его шее и сильно надавливаю, вызывая у него придушенный скулеж.
— Запомни это, тупой кусок дерьма. Мне не нужно звать своих друзей, чтобы они тебя избили. И если ты хоть раз приблизишься к Анаис, я сломаю все твои части. Я уничтожу тебя и твою жалкую жизнь. Ты понимаешь? Она моя, enculé! Моя гребаная невеста, моя гребаная жена — моя!