Она смеется и смотрит на свою картину, прикусив губу. — Я еще не закончила.
— Ты можешь закончить ее в другой день.
Она жестом показывает на свои вещи. — Мне нужно прибраться.
— Или мы можем вернуться и сделать это позже. — Я наклоняю голову и ухмыляюсь. — Что бы ты предпочла делать прямо сейчас? Чистить щетки или лежать в моей постели с моей головой между твоих ног?
— Сев! — восклицает она.
— Что?
—... второе.
— Я так и думал.
Глава 40
Кровать
Анаис
Пройти через здание для мальчиков шестого класса и попасть в комнату Сева — это испытание, от которого перехватывает дыхание, но как только за нами закрывается дверь, он набрасывается на меня.
Он прижимает меня к двери и целует с голодом и отчаянием, от которых у меня перехватывает дыхание. Я хватаю его за голову и наклоняю свое лицо к его лицу, позволяя ему углубить поцелуй. Я принимаю его желание, жар которого проникает в меня.
Его рот жадно перемещается от моего рта к щеке, челюсти, шее. Его поцелуи влажные, горячие и чувственные, они несут тепло и наслаждение везде, где их касаются. Он обхватывает мою талию, бедра, притягивая меня ближе. Мое дыхание обжигает легкие.
Я кладу обе руки ему на грудь и отталкиваю его от себя. Он отстраняется с рваным вздохом.
Его зеленые глаза темны от вожделения, затененные нелепыми ресницами. Его волосы в беспорядке, пряди наполовину закрывают один глаз. Он выглядит диким и прекрасным.
Быть с ним вот так, в его комнате — с полным осознанием того, кто мы есть, а не в какой-то безумный, украденный момент, — это страшнее и сильнее, чем все, что мы когда-либо делали раньше.
Это страшнее и сильнее, чем все, что я когда-либо делала.
Секунду мы смотрим друг на друга, наши груди вздымаются, глаза расширены.
Затем Сев засовывает руку в передний карман моего комбинезона. Он медленно отступает назад через свою комнату, увлекая меня за собой. Его колени ударяются о край кровати, и он падает обратно на матрас, глядя на меня сверху.
Он подтаскивает меня ближе, пока я не оказываюсь между его длинных ног, омываемая обжигающим жаром его присутствия.
Мягкими движениями он расстегивает лямки моего комбинезона. Под ним на мне старая футболка поверх треугольного бюстгальтера. Сев не снимает их с меня. Вместо этого он толкает комбинезон вниз, за бедра и вниз по ногам. Я выхожу из него, и он отбрасывает одежду в сторону.
Он притягивает меня ближе, так что я оказываюсь прямо на кровати. Я кладу руки ему на плечи, используя их для равновесия.
Медленными, обдуманными движениями он поднимает мою футболку. Он наклоняет голову, наблюдая за мной. Я не могу описать выражение его лица: голод, триумф и что-то дерзкое, как будто он осмеливается остановить меня.
Он тянется вперед и прижимается губами прямо под бретелькой моего лифчика. Я прикусываю губы, сдерживая вздох, который вырывается, когда его теплый рот прижимается к чувствительной коже.
Он проводит дорожку поцелуев по моему животу, оставляя за собой след обжигающего тепла, пока не добирается до пояса моей юбки. Мышцы моего живота вздрагивают под его губами, и он издает низкий гул удовлетворения.
Отступив назад, он проводит руками по моим ногам и талии, захватывая подол футболки. Он стягивает ее с меня и отбрасывает в сторону.
Когда на мне остается только белое нижнее белье, он поднимает на меня глаза.
— Ты даже не представляешь, как часто я думал о том, чтобы снять с тебя одежду, — хрипло говорит он.
— Потому что ты так ненавидишь всю мою одежду? — спрашиваю я, пытаясь подавить ухмылку.
— Потому что я хочу смотреть на твое тело — на каждую его часть. Потому что я хочу прикасаться к тебе и целовать все твои места. — Из его голоса исчезли привычный мрачный юмор и язвительный сарказм. Он говорит искренне, его слова звучат как торжественная клятва. — Я хочу смотреть на тебя, на всю тебя, и заставлять тебя дрожать и извиваться. Я хочу чувствовать вкус твоей кожи, лизать твою киску и ощущать дрожь твоих бедер.
— Сев, — говорю я, дыхание короткое, лицо пылает.
Он смеется и внезапно приподнимается, обхватывая меня руками. Он опускает меня на свою кровать, и я ложусь на спину, его одеяло холодит мою кожу.
— Quoi, trésor? — говорит он, понижая голос, и наклоняется, чтобы поймать мои губы в нежном поцелуе. — Ты не любишь то, что я говорю? Тебе нравятся мои слова?
Я закрываю ему рот руками. — Arrête.58
Он убирает мои руки. Его жесты ленивы и нежны. Это не Сев, сражающийся со мной в лесу, и не Сев, спешащий и отчаянный в лимузине. Это Сев, принц, управляющий своим миром удовольствий и плоти.