— Будь я проклят, черта с два! — проорал Кеппен, выхватив из ножен смертоносную сталь и осторожно отступив назад.
Я пожал плечами:
— Недостаточно хорошо, лорд Винсент. Совсем нехорошо! — Благодаря моему дружескому толчку лорд полетел вниз. Ни единого звука. Даже всплеска не было никакого.
Теперь я действовал стремительно. Два шага — и уже держал одной рукой Кеппена за горло, второй — за запястье, блокируя возможный удар ножом. Застал его врасплох, еще шаг — и он оказался над краем обрыва, ноги болтаются над бездной, и мой захват вокруг шеи — единственное, благодаря чему он все еще жив.
— Итак, Кеппен, — спросил я, — умрешь ли ты за нового командира Дозора? — Улыбка тронула мои губы, но не думаю, что он ее заметил. — Самое время сказать «да», и лучше всего не только сказать, но и подумать, поскольку на свете есть много вещей похуже быстрой смерти.
Он прохрипел «да».
— Коддин, — я указал всем на него, — теперь ты — новый командир Дозора.
Я помог выбраться Кеппену и направился к крепости. Все последовали за мной.
— Когда я потребую, чтобы вы умерли за меня, я очень надеюсь, что вы уточните, где это сделать и когда. Но я не буду с этим торопиться, это было бы слишком расточительно. Лесной Дозор — двести самых опасных солдат Анкрата, отец должен об этом знать.
То была не просто лесть. В лесах лучше их не сыщешь. С хорошим командиром они были самыми умелыми рубаками во всей армии, к тому же смышлеными — они не станут прыгать только потому, что так приказано.
— Командир Дозора Коддин поведет вас в Геллет. — Я видел, сколько губ скривилось. Долгим был прыжок лорда Винсента или нет, для них я все еще оставался мальчишкой, а Красный Замок — самоубийством. — Вы подберетесь к Красному Замку миль на двадцать, не больше. Придется провести недели две в Оттонских лесах, вырубая лес для осадных машин, любой патруль, приблизившийся к вам, должен быть уничтожен. Когда время придет, командир Коддин даст вам новые распоряжения.
Я отвернулся, открыл дверь в крепость:
— Коддин, Макин!
Они последовали внутрь за мной. Прихожая больше походила на домашнюю столовую, на столе лежали остывший гусь, хлеб и осенние яблоки. Я взял яблоко.
— Премного благодарен, принц Йорг. — Коддин отвесил еще один из своих церемониальных поклонов. — Вы спасли меня от поездки в качестве эскорта в Крат, теперь у меня будет время насладиться зимними блужданиями по лесам Геллета. — Уголки его губ тронула едва различимая улыбка.
— Я поеду с вами. Нет худа без добра. Но это строжайшая тайна, поэтому позаботьтесь, чтобы о ней хоть кто-нибудь прознал.
— И куда же мы направляемся на самом деле? — спросил Макин.
— В Ущелье Левкротов, — ответил я, — переговорить с чудовищами.
25
Мы вошли в Высокий Замок через Старые Ворота вместе с полуденным солнцем, бьющим нам в затылки. Фамильный меч я положил поперек седла, и никто не рискнул преградить нам дорогу.
Лошадей мы оставили на Западном Дворе.
— Проследи, чтобы их хорошо подковали. Впереди у нас долгая дорога. — Я похлопал Геррода по бокам и отдал его парнишке-конюху.
— У нас гости, — сказал Макин, положив руку мне на плечо. — Осторожнее.
Он кивнул в сторону двора. Сэйджес спускался по ступенькам главной башни, крошечная фигурка в белой мантии.
— Уверен, наш крошка-язычник научится любить принца Йорги, как и все остальные, — ответил я. — Если его приручить, он может пригодиться.
Макин нахмурился:
— Лучше уж приручить скорпиона. Я тут расспросил народ о том стеклянном дереве, которое ты недавно разбил. Оно не просто безделушка. Он его вырастил.
— Он меня простит.
— Он его вырастил из камешка, Йорг. Из зеленой бусинки. Два года корпел над ним. Поливал кровью.
Сзади раздалось хихиканье Райка, было в нем что-то детское, чего никак не ожидаешь услышать от такого громилы.
— Своей кровью, — уточнил Макин.
Еще несколько братьев прыснули от смеха. Историю о сэре Галене и стеклянном дереве слышали все.
Сэйджес остановился в метре от меня и пристально оглядел братьев, кое-кто из них еще не успел передать лошадей, остальные придвинулись ближе. Язычнику пришлось задрать голову, чтобы полностью обозреть Райка.
— Почему ты убежал, Йорг? — спросил он.
— Принц, для тебя он принц, языческий пес. — Макин шагнул вперед, наполовину обнажив клинок. Сэйджес окинул его мягким завораживающим взором, Макин безвольно опустил руку, исчерпав все угрозы.
— Почему убежал?
— Я не убегал.
— Четыре года назад ты сбежал из родительского дома. — Голос звучал напевно, братья зачарованно внимали ему.
— На то была причина, — сказал я. Непонятно, куда он клонит.
— Какая причина?
— Кое-кого надо было прикончить.
— И ты его убил? — спросил Сэйджес.
— Убил многих.
— Но убил ли ты того, кого хотел?
— Нет.
К сожалению, граф Ренар все еще дышал.
— Почему?
Почему ничего не сделал?
— Ты навредил ему? Затронул его интересы?
Ничего такого не было. Вообще-то, если посмотреть со стороны на то, что мы делали эти четыре года, то легко прийти к выводу, что я, напротив, защищал интересы Ренара. Вместе с братьями я преследовал барона Кенника, мешая ему осуществить свои планы. В Маббертоне подавили недовольство, со временем грозившее перерасти в восстание…
— Я убил его сына. Вонзил нож в Марклоса, плоть от плоти Ренара, его наследника.
Сэйджес слегка улыбнулся:
— Вернувшись, ты попал под мою защиту, Йорг. То, что управляло тобой, отступило.
Могло ли это быть правдой? Вроде не лжет. Я вглядывался в его лицо, но видел лишь причудливые знаки на чужом языке. Книга открыта, вот только прочесть ее я не мог.
— Я в силах помочь тебе, Йорг. Могу вернуть тебе самого себя. Верну тебе твою волю.
Он протянул руку ладонью вверх.
— Своей волей я распоряжаюсь сам, — возразил я. Если тебя гложут сомнения, воспользуйся чужой мудростью. Взять хотя бы Ницше. Одних лучше убеждать ножом — особенно если уметь им пользоваться, других проще треснуть по башке философским камнем.
Я подсунул руку снизу и сжал его пальцы.
— Выбор всегда остается за мной, язычник, — сказал ему. — Вздумай кто-то управлять мной, я бы догадался.
— Догадался?
— Если б узнал… Если бы я узнал о таком человеке, то сделал бы ему так больно, что красные людишки с Востока прибежали бы у меня поучиться жестокости. — Я говорил, понимая, что получается неубедительно. По-детски.
— Не я управлял тобой, Йорг, — произнес Сэйджес.
— Тогда кто? — Я сжимал его пальцы, пока не услышал хруст костей.
Он пожал плечами.
— Если меня околдовали, то я найду того, кто это сделал, и убью. — Я почувствовал отголоски старой боли, изводившей меня в пути, она царапала от виска к виску, за глазами, словно осколок стекла. — Но все это выдумки, моя воля принадлежит мне, — заявил я уверенно.
Он снова пожал плечами и зашагал прочь. Я глянул на свою руку. Оказывается, правой я сжимал кисть собственной левой, между пальцев выступила кровь.
26
Как только Сэйджес покинул Западный Двор, я сразу отправился на мессу. После разговора с язычником мне захотелось прикоснуться к римской церкви, ощутить запах ладана и утвердиться в нерушимости ее постулатов. Если Всевышний всесилен, то естественно было бы предположить, что и у церкви кое-что припасено для достойных и, будем надеяться, не совсем достойных, но успевших припасть к лону. Даже если все это не так, мне все равно нужен был священник.
Мы вошли в часовню, — оказалось, здесь распоряжается отец Гомст. Хоровое пение прервалось, когда по намытым мраморным полам застучали сапоги. Монашки поспешно скрылись, отступив в тень, подальше от плотоядных взглядов братьев и зловония, исходящего от нашей компании. Гейнс и Сим, сняв шлемы, склонили головы. Остальные высматривали ценности подороже.