- Нора?
Она взяла его руки в свои и переплела их пальцы вместе.
- Я люблю тебя, Уес.
Она сказала эти слова просто, и Уэсли мог ответить только одним способом. Он толкнулся в нее. Годами он мечтал об этом моменте, мечтал о соединении их тел. И теперь она окружала его, окутывала своим горячим, влажным жаром. Таким всепоглощающим. Он чувствовал себя цельным внутри нее. Внутри Норы, Уесли был внутри Норы. Я внутри Норы... Слова прокатились эхом сквозь его сознание, понимание столь же мощное, как реальность. Он глубоко толкнулся в нее, не в состоянии остановить себя от того, чтобы погрузиться, насколько он смог и быть охваченным ее плотью, насколько это возможно. Нора выгнулась на столе, ее спина оторвалась от белого дерева.
Ошеломленный поразившими его ощущениями, Уесли почти забыл, что это он должен был двигаться. Но интенсивные покачивания бедер Норы подгоняли его дальше, и он начал толкаться сначала медленно, а когда она перестала двигаться совсем, лишь извиваясь под ним, он начал толкаться в нее жестче.
- Боже, Нора…, - было все, что он мог выдохнуть.
У него не осталось других слов. Бог и Нора. Они стали одой личностью в тот момент. Он поклонялся у алтаря ее тела, и на мгновение почувствовал силу их союза, которая была сродни причастию. Нора обвила ногами его поясницу, притягивая его еще ближе в нее, еще глубже. Зажатый в ловушке ее ног, Уесли мог делать только короткие, резкие толчки, которые подвели его к краю. Но он не был подростком, ему двадцать лет, бранил он себя. Он может продлить это дольше пяти минут, если это не убьет его. Хотя это как раз может его убить. Умышленно, он замедлил свое дыхание, глядя мимо ее груди, ее тела, на покатые холмы, черные и тихие под покровом ночи. Он изучал светлячков, которые освещали эту темноту, как крошечные земные звезды. Уесли сделал глубокий вдох, ощущая едкий запах тины. Успокоившись, он вернулся взглядом обратно к Норе, ее улыбке, ее глазам, а затем вниз, туда, где соединялись их тела. Ему необходимо было посмотреть, необходимо было наблюдать, как он двигался, входя и выходя из нее. Но только на секунду или две. Если он будет смотреть дольше, он…
Зажмурившись, и отчаянно, с почти бесшумным вздохом, Уэсли кончил внутри Норы. Он чуть не рухнул на нее от силы оргазма, что ее тело вырвало из него.
- Отец Милосердный, - воскликнула она, подняв голову и обернув свои руки вокруг него.
Она притянула Уеса ближе и провела пальцами по его волосам. Ее прикосновения ощущались почти по-матерински, то, как она держала его у груди, что он мог слышать стук ее сердца, так бешено грохочущего под его ухом. Дико, у его Норы дико грохотало сердце. И он знал, что это одно соитие с ней, не укротило его. Ничто не могло укротить его, и за это он любил ее еще больше.
- Ты молишься? Это католические фишки?
Уесли усмехнулся, пока Нора гладила его волосы и слегка проводила ногтями по его плечам. Он никогда не чувствовал ничего подобного, такого простого спокойствия. Ничего не казалось неправильным в этом моменте, ничего грязного или греховного, даже когда он лежал на ней, и его тело до сих пор было погружено глубоко в нее.
- Молиться после секса? Я имею в виду, после занятий любовью?
- Католики имеют склонность упоминать имя Господа всуе, в подходящие моменты. Когда в тебе так сильно кончает девственник, чувствуешь, что это можно расценивать как подходящий момент.
Ее слова прозвучали хрипло и с придыханием, как будто она пробежала кросс или что-нибудь столь же абсурдное. Ему нравилось, что он сделал так, из-за чего ее голос изменил свой тембр. Он уже хотел сделать это снова.
- Ты это почувствовала?
Она прикусила нижнюю губу и медленно кивнула.
- И это не так просто, малой. Так что поздравляю. Это была эякуляция практически ураганной силы.
Уесли хлопнул ладонью по лицу и застонал. Он медленно вышел из нее. Если бы он мог, он бы оставался внутри нее всю ночь.
- Я не думаю, что от героинь любовных романов можно ожидать слов “эякуляция практически ураганной силы”. Не то, что бы я множество из них читал.
Нора поцеловала его в макушку, с трудом отрывая руки от его лица.
- Позволь мне рассказать тебе маленький секрет..., - она держала его за подбородок, чтобы он не отвел взгляд. - Я не героиня любовных романов. Я может быть даже злодейка.
- Хорошо. Злодеи, в любом случае, интереснее положительных героев. И я не хочу быть чьим-то героем.
Она улыбнулась ему, и он увидел что-то странное в ее глазах, то, чему здесь не место, грусть.
- Сегодня была убита лошадь Талела, и у меня есть доказательства. Но ни один из нас ни черта не сделал с этим. С уверенностью можно сказать, ни один из нас здесь не герой.