Женщина и рыжая переглянулись и недоуменно на меня уставились.
— Но кроме вас, госпожа, сюда никто не заходил, — женщина потянулась за полотенцем, а девушка помогла выбраться из остывшей воды, придерживая за руку, чтобы я не поскользнулась.
— Наверно, не заметила и зацепила случайно, — отмахнулась я, нацепив на себя спокойствие, хотя внутри все клокотало от страха, а служанки тут же расслабились. Без магии я даже не могу выследить присутствие посторонних чар, а то, что они здесь были, у меня не возникало даже сомнений. И все бы ничего. Только вдруг эта магия слежения? И кто-то не просто подслушивал разговоры, но еще и подсматривал…
Я передернула плечами, когда на них опустилось мягкое полотенце, и взглянула на девушку, водрузившую колокольчик на место. Заметила небольшую лужицу на полу и сжала мягкий ворс полотенца на груди.
Морканец!
Только он превосходно владел водной магией. Неужели и вправду подсматривал?
Я прогнала прочь глупые мысли. Не стал бы ОН тайком подсматривать за человечкой!
Тем временем, меня крутили, расчесывали, наряжая в легкое платье темно-синего цвета, расшитого серебряными цветами, а когда последняя шпильки вошли в белые локоны, закрепляя их в высокой прическе, за мной зашел старичок, мистер Родс, кажется, огласил, что лорд Блувейн ожидает меня в малой столовой, и под довольные вздохи служанок прикрыл за мной дверь, едва я оказалась в коридоре.
Не успела я рассмотреть фрески и вазоны с живыми цветами, как передо мной открыли дверь, пропуская вперед.
ОН сидел во главе небольшого стола овальной формы, сервированного на две персоны, и смотрел как пляшут яркие языки пламени в камине, подперев указательным пальцем висок. О чем он так глубоко думал, можно было лишь гадать.
Но мне было удивительно, зачем разожгли камин, когда на дворе царит летний зной?
Я сделала несколько шагов вперед, не решаясь двигаться дальше без дозволения хозяина поместья. Звук каблучков оторвал морканца от созерцания завораживающего танца языков пламени, и он повернул голову.
Его лицо, оттененное рыжими всполохами, казалось еще опаснее. Тьма единственного глаза заскользила по мне снизу вверх и задержалась в области декольте, отчего мне тут стало не по себе. Хотелось прикрыть обнаженные плечи, распустить волосы и укрыться ими от полыхнувшего интересом взора мужчины. И я бы решилась на шальную мысль, если бы не полный дом слуг. Уж они-то бдят денно и нощно за своими хозяевами, перемывая им кости за очередным чаепитием. Сама не раз слышала, как наши горничные обсуждали меня. И ведь не заставишь их молчать…Так, что оплошать и быть объектом новых сплетен крайне не хотела.
И я ждала… Ждала, когда мне будет дозволено сесть. Но морканец не торопился. Изучал. А затем взял наполненный до краев бокал, пригубив его добрую половину одним глотком, и расслаблено объявил:
— Садись, — он кивнул головой на заранее отодвинутый стул с высокой спинкой.
И каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что мне отведено место, предназначенное для законной супруги! Он издевается?
Сохраняя напускное равнодушие, опустилась на стул, чувствуя на себе пристальный взгляд мужчины. Мне сделалось невыносимо душно. Я тоже схватилась за бокал и сделала несколько жадных глотков, пытаясь унять дрожь и волнение.
Горечь обожгла горло, и через пару мгновений по телу прошлась легкая волна тепла, расслабляя напряженные мышцы и даря долгожданное освобождение.
— Не смотрите так пристально, прожжете во мне дыру, — язык начал жить своей жизнью, выдавая все мои мысли, как на блюдечке, и заглушая крики разума. А я как ни в чем не бывало взяла в руки столовые приборы и сразу приступила к десерту, воздушному пирожному со свежими ягодами.
Он лишь хмыкнул, наблюдая за тем, как стремительно исчезает сначала одно пирожное, а затем и второе.
— Завтра, точнее сегодня, на рассвете мы отправимся в путь, — нарушил идиллию мужчина. — Так, что не налегай на сладкое. В дороге может стошнить.
— Боитесь испачкаться? — даже не взглянув на мужчину, я потянулась за новой порцией сладенького. Это было непростительно — съесть всего одну корзинку, и даже две. Если бы эти пирожные попробовал наш повар, то он тотчас бы сменил род деятельности, ибо ничего восхитительнее я не пробовала, потому и не могла остановиться.
—Дерзишь? — натянуто ответил морканец, распиливая меня жестким взглядом. — Я никого и ничего не боюсь, человечка. Запомни это.