Он вновь опрокинул бокал, а я сделала маленький глоточек из своего.
— Никого? Даже свою невесту? А вдруг она узнает о вашей проделке? Вот это будет представление, — алкоголь заметно ударил в голову, и мои губы растянулись в улыбке. — Главное, чтобы она не выцарапала вам второй глаз.
5-1
Я представила, как отбивается морканец от своей пассии, подпрыгивающей на месте, чтобы дотянуться до его лица, и рассмеялась. Звонко. Заливисто. Будто эта шутка самая смешная из тех, что мне довелось когда-либо слышать.
Я пропустила тот момент, когда он отодвинул стул, подошел и остановился рядом. Широкая ладонь тяжело упала на стол, рядом с моей рукой. Чашки подпрыгнули на месте, ударяясь друг о друга и хороводом позвякивая, вилка, зажатая в руке, дрогнула. Улыбка сошла с моего лица, и тяжко вздохнув, я отложила приборы в сторону.
— Если ты, еще хоть раз посмеешь выказать неуважение ко мне и моей невесте…
Я слишком резво повернула голову, услышав его хриплый шепот возле уха. Губы мазнули по колючей щеке, так низко он наклонился. Я даже не поняла, во что врезалась. И только когда мой взгляд сфокусировался, увидела широкую черную бровь, кожаный ремешок повязки, пересекающий переносицу с горбинкой, и его губы, находившиеся в опасной близости от моих.
Сердце сбилось с ритма, ускоряя бег, но не от страха, а от постыдного желания припасть к этим губам. Почувствовать их еще раз… Внутри меня лихо растекалась лава, опускаясь ниже к животу и зарождая в нем странный трепет предвкушения чего-то нового, неизведанного.
Не осознавая, что творю, подняла руку. Пальцы коснулись щетины и прохлады бледной кожи. Глубокие складки между его бровями начали таять.
Но в следующий миг, он прикрыл глаза, будто ему было нестерпимо больно. И мою руку накрыла его широкая ладонь, с отросшими острыми когтями.
Мне с трудом удалось оторвать взгляд от его лица, заставляя через силу смотреть куда угодно, но только не на него. Иначе…
Я боялась, что могу сделать то, о чем буду жалеть всю оставшуюся жизнь.
— Меня ждет наказание, — тихо прошептала я, и для мужчины мой голос послужил хорошим толчком для пробуждения. — Вы ведь это хотели сказать? Не так ли?
Он подцепил мой подбородок, ресницы вспорхнули вверх, и наши взгляды встретились. Мой растерянный, и его вишневый, горящий.
— Не испытывай судьбу… Эмилия. Она может сыграть с тобой, с нами, злую шутку, — выдохнул он мне в губы и резко отстранился, чтобы через пару минут пожелать приятного аппетита и удалиться прочь, оставляя меня одну.
В растерянных чувствах, я обессиленно положила руки на стол и уронила на них голову. Что же со мной такое? Почему в груди так щемит?
После ужина, меня проводили до покоев, помогли переодеться в полупрозрачную сорочку, с тонкими лямками, и когда рыжеволосая служанка собралась покинуть покои, я посмотрела на яркие языки пламени и спросила:
— Зачем разожгли камин?
Девушка обернулась, сминая руки перед собой.
— Госпожа, должно быть вы раньше не бывали на полуострове. Но здесь после шторма становится очень холодно. Иногда температура настолько снижается, что с утра деревья блестят от белого налета, — робко пояснила она.
— Даже так? — удивилась я. Иней посреди лета? О подобных аномалиях в этом королевстве нам не рассказывали. Но теперь ясно, почему камины полыхают заревом и излучают тепло.
Отпустив служанку, я долго еще смотрела в полыхающий огонь, прокручивая в голове ужин, и то каким взглядом смотрел на меня морканец.
Наверняка, всему виной брачная магия. Хотя другого объяснения происходящему со мной эмоциональному переполоху, я не находила. Поскорее бы уже оказаться дома…
*******
Мужчина пулей вылетел из обеденной залы и ломанулся к выходу. Холодный морской воздух ударил в лицо, возвращая ему контроль. Вытянувшиеся клыки вновь принимали обычную форму.
Да, что же это такое? Подобного раньше он никогда не чувствовал, даже с Серенией, с его рассудительной и благочестивой невестой. Но с НЕЙ… Впервые, ему захотелось прокусить тонкую шею, заклеймить девушку, завершая брачный обряд. И он едва сдержался, чуть не набросился на нее, если бы она не подала голос. Хорошо, что человечка была одурманена элем и не заметила перемен на его лице.
Он поднял голову, услышав крик птицы, и поспешил вернуться в дом, где на массивном столе из черного дерева с золотой окантовкой сидела белая чайка, к ее огромной лапе был привязан бумажный фолиант.
— Приветствую вас, мой принц, — заговорила птица на морканском.
— Здравствуй, Ферас. Вижу ты принес то, о чем я тебя просил, — ответил мрачно принц и потянулся к оранжевой птичьей лапе.