Она чуть не упала, зацепившись ногой за корягу, и он автоматически потянулся к ней, помогая удержать равновесие. Реакция на физический контакт была настолько внезапна, что они остановились поражённые. Он тотчас убрал свою руку. Через рукав жакета он ощущал её пылающую огнём кожу, она потрясенно посмотрела на него широко распахнутыми карими глазами. Несмотря на то, что произошло между ними до этого – она по–прежнему реагировала на него. Люк понял, почему она разыскивала его, но он также знал, что мотивы ее поступка не такие однозначные, какими бы она хотела их видеть.
От осознания этого он не почувствовал никакого удовлетворения.
Хотя он повторял себе, что взял её с собой в сторожку лишь для её собственной безопасности, но мотивы его поступка были еще туманней, чем ее. Ни перед одной женщиной он не испытывал такого смущения.
Они шли в тишине. Тени становились более длинными, когда они пересекали лес, свет еле проглядывал сквозь кроны деревьев, образовавших подобие плотного навеса над головами. Потом они вышли из леса и направились вдоль берега озера по оленьей тропе, в которую плавно перетекла дорога, ведущая из города. Иногда он сходил с протоптанной дорожки, ступая на нехоженые земли, чтобы сократить путь, он задумался, представляет ли себе Джой, как мало ступало здесь людей. На ее лице сохранялось упрямое выражение, что она вполне самостоятельна и не нуждается в нём. Что не боится. Она обхватила себя руками и отказывалась от его помощи всякий раз, когда он предлагал ей всего лишь помочь удержаться на ногах.
Он сконцентрировался на том, что ему всегда прекрасно удавалось – на игнорировании её присутствия, пытаясь не вспоминать ощущение податливого тела в своих руках, несдерживаемую страсть её поцелуя и как он на это отреагировал. Но когда она снова поскользнулась на краю ручья и он потянулся, чтобы подхватить ее, то понял, что все прилагаемые им усилия тщетны.
Она слишком утомилась, чтобы сопротивляться ему. Тело в его руках обмякло и стало податливым, из груди вырвались всхлипы, и глаза закрылись от невысказанной усталости. Он чувствовал ее состояние, как будто оно было его собственным. Бледный овал лица был прекрасен, несмотря на то, что осунулся от изнеможения, а приоткрытые губы – столь соблазнительны. Мягкость её груди касалась его руки, в то время как его дыхание шевелило ей волосы. Когда она, наконец, приоткрыла глаза, он утонул в них.
Совладав с собой, Люк выпустил её. Она достаточно долго находилась в его объятиях, чтобы поколебать его самообладание, а затем отодвинулась. Она старалась не встречаться с ним взглядом. Но было уже поздно.
Для их общего блага он решил держаться от неё подальше. За каких–то несколько часов Джой сумела уничтожить то самообладание, которое он вырабатывал в себе все прошедшие дни. Ничего не изменилось. Он никак не мог забыть того, что вспыхнуло между ними, и то, что он узнал о ней. Но она пришла к нему, и борьба с самим собой закончилась.
Он желал её. И это была не просто потребность в женщине – даже в самые тяжелые времена он никогда не испытывал такого мучительного желания. Возможно, он бы мог сопротивляться, если бы она ничего не испытывала к нему. Но он чувствовал её отклик – ту страсть, которую она пыталась спрятать даже от самой себя. И было уже не важным то, что она хотела использовать его для достижения собственных целей. Она охотно бы отдалась ему, а он охотно бы принял этот дар. Так тому и быть.
Они остановились в пределах видимости сторожки, в густом лесу, на склоне около озера. Последние лучи солнца отражались от водной глади озера и приветливо освещали хижину. Джой остановилась и наклонилась вперёд, упершись руками в коленки, рассматривая его жилище с тем выражением на лице, которое он охарактеризовал как облегчение. Ему было жаль, что сам сейчас не испытывает подобного облегчения, когда все осознал и принял.
Но в этом не было никакого утешения. Он должен не обращать внимания на свои чувства, разум и инстинкт, который шептал ему, что он мог бы получить Джой в свою постель. Что мог бы чувствовать её тело под своим. Потому что желал её. И плевать на последствия. Тело тут же ожило в предвкушении, и он задался вопросом, смогут ли они оба пережить эти последствия.
* * *
Джой не знала, чего ожидать, когда они входили в сторожку, издалека казавшуюся обыкновенной и удобной, аккуратно сложенной из стандартных небольших бревен. Когда Люк распахнул перед ней дверь, первое, что она ощутила, был холод. Она ожидала встретить поток утешающего тепла после холода леса, но в сторожке было также холодно, как и снаружи. Она задрожала, поэтому снова обняла себя руками.