- Как вы себя чувствуете? – спросила она.
- Хорошо, - вымученно улыбнулась женщина. – Вроде хорошо. Но мне кажется…
- Что? – подбодрила сиделка.
- Нет, ничего.
- Я приду попозже, - сказала сиделка и удалилась.
- Она не видела вас, - обрадовалась женщина. – Значит, вы мой глюк. Но, знаете, мне это даже нравится, - зачастила она. – Я так боялась, что впаду в беспамятство и стану бредить. А вы – очень приятное видение.
- Так ты согласна пойти со мной? – Танглатаир нервничал, потому что кристалл времени стал уже бледно-розовым.
- Можно еще немного подождать? – умоляюще спросила женщина. – Скоро придет мой муж, я хочу с ним проститься…
- Нет времени, - покачал головой Танглатаир. – Решайся скорее. Или мне придется найти кого-нибудь другого.
- Другого? – с надеждой спросила женщина.
Умирать ей явно не хотелось.
- Эй, парень, - вдруг раздался старческий хриплый голос из другого угла комнаты.
Танглатаир резко обернулся и увидел, что в палате есть еще одна кровать. На ней лежала другая женщина, уже почти обессиленная. На вид ей можно было дать всю тысячу лет.
- Забери меня, - сказала старуха. – Пусть девчонка еще поживет немного. А я уже свое отмучилась.
Танглатаир подошел к ней, посмотрел с сомнением. Нет, внешность его не интересовала, смущало то, что женщина была пожилой, умудренной жизненным опытом. На него смотрели мутные старческие глаза, измученные болезнью, но не утратившие остроты ума. Сможет ли она не вызвать подозрений в теле семнадцатилетней девушки? Танглатаир взглянул на кристалл времени, тот был почти белым. И он решился.
Глава 1
Анна Леопольдовна мечтала умереть в родных стенах семейного особняка на Рублевском шоссе, но сын настоял, чтобы мать поместили в лучшую клинику Москвы под надзор именитых профессоров и круглосуточный пригляд сиделок с высшим медицинским образованием. Хотел еще и в отдельную палату ее запихнуть, но тут Анна Леопольдовна воспротивилась и проявила знаменитую твердость характера. Обычно мягкая и покладистая, если ей было что-нибудь нужно до такой степени, что отказаться от этого не представлялось решительно никакой возможности, Анна Леопольдовна вставала в позу и переубедить ее не могли никакие аргументы. Вот и в этот раз, после долгих уговоров согласившись лечь в клинику, она заявила, что с ума сойдет в одиночной камере и потребовала соседку. Так она познакомилась с Оленькой.
Трепетное существо, разительно отличавшееся по характеру от самой Анны Леопольдовны, привнесло в остаток ее жизни тот самый пинок, который заставил собраться силами, не раскисать, взять на себя заботу о моральной поддержке Оленьки и не думать о собственной скорой кончине. За три месяца совместного пребывания в палате они успели подружиться, рассказать друг другу истории своих жизней в таких подробностях, в каких и самим себе не часто признаешься, поведать все тайны и исповедовать грехи.
Дружба, однако, не помешала Анне Леопольдовне испытать пренеприятнейший укол ревности, когда в палате появился странный паренек, разряженный как японский средневековый самурай, и предложил Оленьке новую жизнь в молодом здоровом теле. Умом она поняла, что видение это не простое, связанное с потусторонним миром, и справедливо рассудила, что если кому первой и помирать, то непременно ей, Анне Леопольдовне. Хватит уж мучиться и без толку семейные средства разбазаривать на дорогих врачей, которые уже не в силах помочь. Пора и честь знать. А предложение паренька стоящее, такой шанс один раз в жизни выпадает, да и то не каждому. Это Анна Леопольдовна, никогда отсутствием сообразительности не страдавшая, в момент смекнула и, пока Оленька терзалась сомнениями, предложила свою кандидатуру в прекрасные принцессы. Чем черт не шутит. Анна Леопольдовна привыкла ни в чем себе не отказывать, так почему бы и в загробной жизни не устроиться с комфортом?
*
Пробуждение было резким и неприятным, словно вынырнула из-под толщи воды на поверхность и глотнула воздуха, на который уже не надеялась. В легких горело огнем, все тело выламывало и крутило, как будто Анну Леопольдовну в буквальном смысле слова вывернули наизнанку, а теперь возвращали в исходное состояние. Боль была такой яркой и раздирающей, что под закрытыми глазами выступили слезы. Анна Леопольдовна судорожно пыталась вдохнуть, но это у нее плохо получалось. И вдруг все закончилось. Боль отхлынула быстрой, мощной волной, сменившись звенящей легкостью и тишиной. Но Анна Леопольдовна продолжала недвижно лежать, боясь пошевелиться и нечаянно спугнуть это блаженное состояние.