Рисунки меня заинтриговали. На них изображалось положение ладоней. Например, изображалась ладонь, где большой палец щелкал о средний. Я попробовала сделать это. Мои пальцы так опухли, что я едва могла управлять ими. Но любопытство заставило их гнуться.
С большими усилиями я издала тихий звук, которому было далеко до знакомого всем щелчка, но шум зазвучал в тихой комнате. Под рисунком были слова на незнакомом языке, они выглядели дико и не произносимо. Повезло, что вторая строка изображала, как читать слова. Я сосредоточилась и шептала слова, хотя не знала, что получится из этой путаницы.
Я произнесла слова увереннее, при этом заставив пальцы щелкнув. И в моих ладонях появился огонек. Я завизжала, как сделал бы любой из-за такого напряжения, и отскочила. Едва дыша от тревоги, я потерла ладони в поисках ожога. Его не было, синяки и грязь были там и до этого.
Но, хоть я не пострадала, дальше я действовала осторожнее. Я вернулась к книге. На следующем рисунку ладони были сложены чашей, а потом они одновременно щелкали и трепетали. Я обожглась один раз и была настороже, я произносила слова, вытянув руки перед собой, старалась избежать возможных бед.
Я осмотрела две страницы и увидела, что все цепочки рисунков заканчивались руками, сложенными чашей, и они держали разные субстанции. В одних руках был кусок земли, в других была вода, рябь шла по ее поверхности. Третья цепочка вела к огню, будто это меня успокаивало. И последние руки словно были с облаками над ними. Эти картинки что-то означали, но что?
Я посмотрела на название страниц и поняла. Это были заклинания стихий, и они это создавали: четыре стихии — землю, воду, огонь и воздух.
Я не знала, чем хороши эти заклятия. Способность создавать грязь, воздух казалась тратой магии. Огонь, который можно было держать без вреда, был совсем другим. Я снова попыталась двигать руками, старалась четко произносить слова и не ошибаться в движениях рук. В конце я сложила ладони чашей, надеясь удержать огонь хоть на миг.
Мои ладони заполнило яркое сияние, огонь поднялся вверх. Я рефлекторно отдернула голову, боясь, что загорятся волосы. Но я не ощущала боль. Огонь ласкал мою пострадавшую кожу. Я не дышала, но позволила волшебному огню лизнуть мое лицо. Я подула на него. Огонь сиял все так же ярко. Я была в восторге, а потом заметила канделябр в пыли и обкусанные мышами свечи. Я старалась держать огонь так, чтобы не навредить, сдула пыль с огарков. Это не сработало, но, когда я поднесла туда огонь, он легко загорелся на первой свечи. В комнате стало ярче от света свечей. Я восторженно зажгла остальные свечи, и этот теплый желтый свет смешивался с бледным сиянием луны, и в комнате стало ярко. Страницу теперь стало четко видно, и я, осмелев от успеха, принялась расшифровывать текст.
На это ушло время, ведь написано было замысловато, слова были старинными, а буквы красивыми, но неразборчивыми. Я уже проклинала его или ее на середине первого предложения, казалось, что писала такой красивый текст женщина. Я с трудом прочитала первый абзац, где были предупреждения, что заклятия нельзя использовать для своей выгоды, что создание льда было сложным и можно было получить обморожение, и что попытки летать требовали дополнительных чар. К предупреждению, что на чарах нельзя наживаться, прилагался рисунок, мужчины, создавшего большой кристалл и лишившегося рук. Я и не подумала, что земля связана с камнями и металлами. Но богатство и не привлекало. Меня заинтересовали полеты. Стихия воздуха могла позволить летать? Как… ведьма на метле? Я была потрясена.
Остаток ночи я тренировалась. Мне повезло, что первая попытка была успешной, иначе я бы забросила усилия. Я старалась, но не могла вызвать воздух, даже порыв ветра. Попытки с землей тоже не увенчались успехом. Может, я и призвала немного песчинок, но мои руки были такими грязными, что я не могла различить старую грязь и новую. Я злилась на свою глупость и вернулась к огню, призвав такой сильный, что он опалил мои волосы. Я с вскриком бросила огонь и затушила, а потом посмотрела на страницу и поняла, что эмоции в таких заклятиях играли такую же важную роль, как речь и жесты. Я могла управлять книгой и уточнять содержимое (тип земли, например или опасность льда) разумом. Писатель объяснял, словно читая мои мысли, что самоконтроль был основой заклятий. Я фыркнула. Меня часто критиковали из-за самоконтроля, мне не нужно было повторять.