— Повезло тебе, что ты знал свою мать.
Слова Флориана удивили меня, ведь до этого мы работали в тишине.
— Моя мама умерла так давно, что я ее едва помню, — продолжал он. — Я бы все отдал. лишь бы помнить ее четко, как ты.
Я не могла ничего сказать.
— Она звала меня Флорри. Отец жаловался, что это как имя девочки, но она целовала меня… ах, стоит прекратить, пока я не расплакался.
— Я не знал, — прошептала я.
— Что меня звали Флорри? — он улыбнулся.
— Что ваша мама тоже умерла.
— Да. Эта скорбь у нас общая… Сейчас мои услуги нужны? Если нет, мне нужно уйти по делам.
Он тихо закрыл за собой дверь, оставив меня с вихрем эмоций, и я чуть не вылила кипяток себе на ноги.
Эту ночь я дремала на кровати, и мне снова снилось, как принц будит меня поцелуем, а потом я проснулась от кашля Йоханнеса. Я поспешила к нему, радуясь, что он отвлек меня.
Мама, как-то раз вернувшись с тяжелого случая, услышала от папы вопрос, каким будет результат. Она устало пожала плечами и ответила:
— О, он или умрет, или выздоровеет. Есть только одно.
К моей радости, Йоханнес не умер, ему понемногу становилось лучше. Флориан тоже заметил улучшения и спрашивал меня каждый день, когда капитан сможет отправляться в путь. Он давно бы покинул лагерь сам, если бы не «мяукающий котенок», как он называл Йоханнеса за спиной.
Хотя я знала, что собирался сделать принц, я тоже хотела покинуть этот ужасный лагерь. Прикрываясь желанием узнать, как лучше перевезти пациента, я узнала, что путь к крепости Дракенсбетта включал долгий поход по Речной дороге, которая пролегала ниже утеса, где стоял замок Монтани, и добиралась до ворот города! На дороге должны быть торговые караваны, куда я смогу сбежать и как-то вернуться в Монтань.
Но я не могла рисковать жизнью человека, которого только спасла, и я настояла, чтобы мы оставались на месте, пока Йоханнес не наберется сил для пути. Лагерь таял на моих глазах. Солдаты превращали хижины в сани с провизией, которые лошади тащили к долине внизу. Люди уходили с песней, хотя один из двух слуг остался со мной. Он помогал носить подносы, ведь моя правая рука все еще была слабой. А еще он напоминал медведя, и его присутствие на кухне защищало меня от повара. А повар, как все задиры, сталкивающиеся с силой, теперь лебезил передо мной, угощал тем, что раньше мне и не снилось получить здесь. Вместо этого я относила их Йоханнесу, думая, что это подбодрит его.
Вечером, принеся пациенту угощение, я увидела, что капитан пьет вино с Флорианом. Они выглядели виновато, когда я появилась. Флориан попытался спрятать графин под одеялом.
— Прости нас, о благородный целитель. Но вино ведь тоже лечит?
Я была рада видеть, что капитан сидит, пьет, так что я улыбнулась.
— Говорят, такая диета ведет к распущенности, — отметила я.
— Ах, распущенность, — прошептал капитан.
Флориан рассмеялся.
— Тебе явно стало лучше, друг! Нужно возвращаться, девушки тебя быстро излечат.
— Точно. Мечтаю о Розалинде и ее мягких подушках. Она моментально готова отдаться. И она каждый раз спрашивает о тебе, когда мы вместе.
Я еще никогда такого не слышала! Мое лицо пылало, я хотела убежать, заткнуть уши… но мальчики так себя не вели. Я могла лишь закусить губу и молиться, чтобы их разговор скорее закончился.
— Насчет Розалинды не сомневаюсь, — сказал принц со смешком. — Но ее интересует корона, а не лицо под ней. Нет, я пользоваться этим не буду. Лучше пусть она найдет себе истинную любовь.
— Вы такой рыцарь, мой принц, когда болтаете об истинной любви.
— Болтаю! Я обижусь. Бен, а что думаешь ты?
Они повернулись ко мне и рассмеялись от моего смущения.
Флориан улыбнулся.
— Он просто этого не испытывал… Но, согласись, Бен, что связь между двумя сердцами — наибольшая радость между мужчиной и женщиной.
Мои щеки вспыхнули еще сильнее, я пролепетала что-то в ответ.
— Перестань, или ты убьешь его, и некому будет заботиться обо мне, — сказал Йоханнес. Он закашлялся, притворяясь, и это отвлекло их. Я пару минут пыталась устроить его удобнее. Вино и усталость быстро усыпили его.
— Он мне как брат, — прошептал Флориан, глядя на друга. — А еще папа говорил, что, если бы знал о наших характерах, он бы поменял нас младенцами.
Я не знала, как ответить. Их разговор и романтическая натура принца потрясли меня, и я не могла четко мыслить.
— Но Йоханнес прав. Нам нужно отдохнуть. Спокойной ночи, Бен.
Я много часов лежала той ночью, сжимала затекшие пальцы, разминала запястье, пока боль не стала невыносимой, но она не давала мне спать. Но сон все равно забрал меня. Как я и боялась, мне снова приснился принц Флориан. Он устроился на краю кровати в Персиковой комнате, обхватил мою ладонь и поднес к своим губам с теплой улыбкой.
— Поиграй со мной, милая принцесса. Просыпайся, и мы порезвимся, — он склонился…
Я проснулась с криком. Задыхаясь, я слышала топот. Мой крик мог разбудить лагерь! Но тишину нарушал только храп капитана. Крик мне мог и присниться.
Я укуталась в плащ, придвинулась к огню и быстро разожгла его. Я не спала больше. Я устроилась у огня и думала о побеге. Завтра, каким бы ни было состояние Йоханнеса, мы должны отправляться.
И мы ушли с солдатами и всадниками. Я хотела, чтобы Йоханнес ехал на санях, но тот так обрадовался, что ему стало лучше, что он решил ехать с нами на лошади. Яркое солнце помогало ему, и он радовался при виде веселых солдат.
У меня были свои проблемы, я никогда еще не ездила верхом. К счастью, мой конь ехал так, словно я была в кресле-качалке, но оставаться в седле было сложно, я удерживала себя только мыслями о побеге. О, как я хотела увидеть свой любимый замок, своего двойника. Я даже хотела к мрачной Софии, которую, в приступах тоски по дому, даже обещала всегда слушаться.
Мы миновали снег и шли по траве с цветами, пели птицы и блеяли овцы. Но этот пейзаж мало напоминал Монтань. Фермы выглядели мрачно, земля не выглядела плодородной. Теперь я понимала, почему Дракенсбетт хотел заполучить плодородные земли соседа.
Трудности жителей не волновали принца, он становился веселее с каждым изгибом дороги. Он запел грязную песню о пастушке (он подмигивал мне при этом) и горном козле, полюбившем ее. Солдаты подпевали бодро припевы.
— Итак, Бен, — он оказался рядом со мной и капитаном, — ты не хочешь спеть?
— Я не умею, Ваше высочество.
— О, любой может так петь! А я, кстати, даже не спросил у тебя о твоей стране.
— Я ничего не могу сказать, — я пожала плечами, изображая безразличие.
— Не верится. Ты, конечно, похож внешне на принцессу, но ты умнее и интереснее, чем она, поверь.
Я мысленно стиснула зубы от такого оскорбления.
— Что за горгона эта королева-регент? Ты ощущал хоть раз ее когти?
Йоханнес рассмеялся.
— Расскажи ей, с каждым разом история становится все интереснее.
— О, Бен, конечно, слышал. Конечно, ты знаешь о смерти короля Фердинанда прошлой весной. И еще кого-то убили с ним.
Было больно слышать, как он упомянул о моей матери. Я молчала.
— Может, ты знаешь, что мой отец, узнав жуткую весть, предложил помощь вдове Фердинанда. Хотя у наших стран сложные отношения, трагедия задела его, он всегда уважал королеву, так что мы поспешили прибыть на похороны короля.
Как он это описывал! В сложные отношения входили захват, обман и убийство?
Принц не замечал мое недовольство.
— Отец просил королеву о разговоре, при дворе он предложил ей обыскать гору и найти чудище, что совершило этот ужасный поступок.
Я не сдержалась.
— Чудище? Вы о драконе?
— Конечно, — он изобразил удивление. — Что еще может это объяснить? О, не злись так! Бойся, Йоханнес, его лицо похоже на лицо королевы.
— Точно, Ваше высочество, — улыбнулся капитан.
— Его реакция подходит для истории. Бен, добавь к этой своей эмоции язык гадюки и хитрость дьявольской музы, и ты получишь королеву. Я никогда еще не страдал, как тогда.
— И мы все, — рассмеялся Йоханнес.
— Точно, — Флориан принялся изображать сдержанный тон Софии. — «Дракон, говорите?» — сказала она отцу, словно непослушной служанке! — «Вы лично видели дракона?». Отцу пришлось признать, что он не видел. «Кто-то из вашего сопровождения видел это легендарное существо?». Мы покачали головами. «Вы находили следы, яйца, гнезда, помет или другие признаки, что этот зверь существует и живет на Аншиенне?».
Капитан кусал перчатку, сдерживая смех, а солдаты слушали Флориана.
— Признаю, я рад, что она королева, а не генерал! Она допросом заставила нас шаркать и смотреть на ноги. А потом она заговорила так тихо, что я не сразу понял глубину ее гнева. «Вы пришли в наш двор, вы, снова и снова пытающиеся забрать наши земли и погубить наш народ, не прошло и дня после трусливого и жестокого убийства нашего любимого правителя, и хотите объяснить это преступление существом, которое никто из вас не видел, и существование которого никто никогда не доказывал, кроме книг с картинками и сплетен стариков. Мы скорбим! В черном, мы пытаемся смириться с другим будущим, и, при всем уважении к вам, ваше присутствие оскорбляет нас, выглядит как насмешка над всем, что мы ценим, так что мы просим уйти вас», — Флориан изобразил поклон и закончил.
— Хорошо запомнили, сир, — пробормотал солдат, другие улыбались.
Флориан смотрел на меня.
— Что ты знаешь о своей королеве?
— Она заслужила трон, — ответила я. Я никогда еще не защищала Софию, но эти слова произнесла искренне.
Йоханнес напрягся, но принц отмахнулся.
— Откуда ему знать?
— О драконах? — спросила я и с потрясением увидела, как люди кивают. — Вы верите, что на Аншиенне есть драконы?
— Это их дом, — пробормотал солдат.
— И речь королевы вы считаете странной, потому что думаете, что она ошибается?
— Успокойся, Бен, — сказал принц. — Ничего не поделать, ты и твой народ живете в мире иллюзии.
Я сорвалась. Я неделями терпела жестокость вражеских солдат. Терпела холод, голод, боль в руке, держала язык за зубами. Даже шутки принца не выводили меня. Но его оскорбление моей матери, его отрицание всех доказательств, что трагедия не была устроена вымышленным существом, его постоянное присутствие в моих снах вывели меня из себя.
— Мир иллюзии? — выпалила я. — А где, извините, тогда обитаете вы?
— Не знаю, о чем….
— Неужели никто не говорил принцу Дракенсбетта, что он живет в мире обмана?
Несколько солдат потянулось за мечами.
— Осторожно, Бен… — предупредил Йоханнес.
— Вы говорите о любви, дорогой принц, что все мужчины и женщины должны знать желания их сердец. И после этих слов вы хотите жениться на принцессе, которую описали не лучшим образом. Она показалась вам такой отвратительной, что вас передергивает даже от мысли о брачной ночи.
Принц сверлил меня взглядом, злясь.
— Если хочешь жить, молчи.
— Об этом обмане я и говорю! Вы говорите о радостях любви, а сами готовы обречь свою жизнь и всех вокруг на горе.
— Довольно! — взревел принц. — Я не потерплю такой наглости, такой… лжи, ужасной лжи! Завтра я встречу свою судьбу. А, когда вернусь, повешу тебя.
Меня тут же стащили с седла и сковали. Остаток пути принц ни разу не посмотрел на меня, как и остальные, он только вел лошадь вперед, ударяя по встречным веткам.
А я не смогла сбежать, меня везли в телеге с кляпом, и я ругала себя за глупость.