— Тихо! — прошипела я. — Я устала! Я страдала, не видишь?
«Бедняжка», — прошептала совесть, это меня раздражало.
Я вздохнула и села.
— Минутку, — сказала я Гильдеберте. — Мне нужно… освежиться.
— Мне подготовить ванну? — спросила она.
— Ах… да.
«Это будет очень мило с вашей стороны», — сказала моя совесть.
— Это будет очень мило с вашей стороны, — повторила я, закатив глаза.
— О, благодарю, Ваше высочество. Рада слышать от вас такое.
Я покраснела от стыда. Я даже не обращалась с ней вежливо.
Я прошла к зеркалу. Грязные волосы торчали над заплаканным лицом, и я выглядела ужасно. Я совсем не походила на принцессу. Но, несмотря на внешность, я не была такой гадкой, как описал монстр из Дракенсбетта. У меня ведь были и хорошие качества…
Я вспомнила. Лорд Фредерик сказал, что будет проверка наследницы. Я плохо выглядела на публике, но за прошлый год выучила заклинания стихий, двойника, полета на метле; я выжила два месяца как узница, спасла при этом жизнь капитану Йоханнесу; я сбежала из темницы крепости Дракенсбетта, а потом успешно добралась до двойника и защитила ее и Монтань от принца Флориана. Ради своей жизни и жизней моего народа я могла и научиться быть принцессой.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
В которой нужно пережить жуткий кошмар, чтобы наступило счастье
ШЕСТНАДЦАТЬ
Первое испытание принцессы началось через пять минут после моей клятвы. Я вошла в комнату, Гильдеберта заканчивала набирать ванну, она встала, чтобы снять с меня бальное платье и слои нижней одежды, в которые был облачен мой двойник месяцами. Женщина была достаточно вежливой, несмотря на мою недавнюю истерику, так что не спросила, откуда на мне взялась пыль. Но на хмурилась и цокала, снимая платье, панталоны, кринолины, а потом закашлялась, ощутив запах моего месяцами не мытого тела.
— Об этой части чар они не говорили, — ворчала она, развязывая шнурки корсета. Она опустилась, чтобы снять мои чулки, и охнула. — Ваше высочество, что с вами случилось?
— О чем вы…? — начала я и увидела свое отражение. Я осталась в коротком нижнем платье, конечности были открыты. Я видела себя, то, что от меня осталось, ведь половина растаяла. Это было последствие заклинания двойника? Я скоро совсем пропаду?
— Вы похудели, — сказала Гильдеберта.
Конечно! Два месяца в Дракенсбетте с постоянным трудом до изнеможения и диетой из бобов, и я стала такой, какой меня хотела видеть королева София. Я не стала совсем худой, но там, где раньше тело выпирало, оно стало стройнее.
Я не знала, как реагировать, так что решила ухватиться за правду.
— Я лучше начну мыться.
Я осталась одна в воде и смогла расслабиться. Слияние двух половин дало странный эффект. Там, где вчера на руке был красный синяк, остался только бледный шрам, хотя рука все еще плохо двигалась. (Работать нормально она станет через пару месяцев, но и после этого будет болеть на плохую погоду). Я отмыла волосы, они были такими же короткими, как в день, когда Гильдеберта остригла их. Теперь я ее не винила, ведь нарядить меня было сложно. Жаль было волосы. Я не любила парики, но мне придется носить их, ведь нет такого гения, который смог бы так роскошно уложить мои прежние волосы…
Мой отдых нарушил шум, Беатрис и несколько фрейлин ворвались в ванную.
— Ох, посмотрите! — сказала она из дам. — Это чудо!
— Принцесса, встаньте и покажитесь, — попросила Беатрис.
— Я не буду так делать! Я могу побыть одна?
Беатрис бросила мне платье.
— Наденьте это, мы не будем подглядывать. Давайте, нам нужно посмотреть!
Когда я оделась, в комнате было полно придворных дам, они разглядывали мое похудевшее тело, описывали это так, словно я была невероятно худой. Я просто не была больше округлой. Я была рада такой перемене, но мне не нравилось, что сплетницы с языками, что раньше ранили меня, пришли сюда. Но я молчала, как скромная девушка. Чудо произошло, но дело было не только во внешности.
Шанс проявить свое рвение знать о ситуации в стране представился раньше, чем я ожидала. Дамы уходили по двое-трое, шепчась, остались только Беатрис и Гильдеберта, они разглядывали мой гардероб, радуясь, что теперь мне подходит вся приготовленная одежда.
— Нужно нарядить вас для урока танцев, если вы готовы к этому после вашего, кхм, отдыха, — начала леди Беатрис. — Если королева закончит с делами государства к ужину, может, мы сможем…
Я тут же придумала кое-что, и это было не шалостью.
— Что за дела государства?
— О, вам не о чем беспокоиться.
— Не уверена. Разве дела страны не должны интересовать наследницу трона?
Леди Беатрис удивленно вздрогнула.
— Я даже не знаю…
— Я думаю, лучше всего мне будет учиться, участвуя в переговорах с королевой.
Леди Беатрис была потрясена, она сама поддела меня и повела к королеве, а потом кивнула, когда я попросила стража сообщить обо мне.
Двери кабинета открылись, София и лорд Фредерик обсуждали что-то напряженно с незнакомцем. Мя решимость рассеялась, но я запретила себе убегать, зная, что грядут возмущения.
И так и случилось.
— Как понимать это вмешательство? — осведомилась София, пронзая меня взглядом.
— Прошу прощения, Ваше величество… я слишком долго избегала дел Монтани. Я должна… учиться всему, что нужно, — я сглотнула.
Я отсчитала в тишине шесть ударов часов на стене. Шесть секунд — это не долго, но они тянулись как вечность.
Заговорил лорд Фредерик:
— Ваше величество, это возможно. Мы можем избегать обсуждение некоторых тем в ее присутствии.
— Да… — сдалась королева. Она кивнула на пустое кресло. — Мы поощряем интерес, Беневоленс. Этот господин вернулся из Дракенсбетта, чтобы обсудить ситуацию.
— Ах, да, — сказал незнакомец, с трудом держась из-за происходящего. — Я говорил о том, что слышал, что на горе есть тайный лагерь солдат.
Я обрадовалась. Хорошо, что замок готовился к атаке.
К моему ужасу, София отмахнулась.
— Это лишь слух, и ему не сбыться. Их убили бы на вершине Аншиенны! Нам интереснее знать о короле Ренальдо и его намерениях.
Я знала, что стоит молчать, я была здесь всего минуту, но все во мне требовало говорить.
— Если позволите, Ваше величество…
Все в комнате смотрели на меня с разной степенью потрясения и гнева.
Я смело продолжала:
— Возможно, господин не врет. Не забывайте, что убийцы короля Фердинанда и моей матери как-то пересекли Аншиенну.
София холодно смотрела на меня.
— Дракенсбетт отрицает свою роль в трагедии.
— И все же я предлагаю отправить отряд умелых людей, чтобы они проверили слова господина.
Лорд Фредерик нарушил последовавшую тишину.
— Хорошее предложение, Ваше величество. В худшем случае они просто ничего не найдут.
Я старалась выглядеть скромно, но хотелось кричать, что я сама видела тот лагерь, и Дракенсбетт, конечно, убил короля Фердинанда, и что те, кто в это не верит, глупы.
Королева словно услышала мои невысказанные мысли и согласилась. Они начали обсуждать грядущий весенний потоп, а потом она невероятно вежливо, как раньше еще не было, спросила у меня, могу ли я оставить их одних. Я гордилась своим взрослым поведением и удалилась.
Я удивлялась поведению королевы, а потом поняла, что она смягчилась, потому что я вела себя лучше. Так что мы сами влияли на отношение к себе.
Деревья вдоль берега океана покачивались на солнце, не зная, что скоро по ним ударит волна. Так проходили и мои дни, я была занята и не знала, что скоро обрушится на замок.
Месье Гросбуш чуть не упал, увидев мое рвение к учебе. К моему потрясению, танцы теперь не казались скучными. Я довольно быстро выучила шаги, может, опыт развязывания его бантов на туфлях все же сказался. Языки, письмо, манеры… я все изучала с энтузиазмом. Мне не нравилась только вышивка. Леди Беатрис не хотела напоминать мне о том, как меня бросил принц Флориан (она думала, что я страдаю), так что не говорила о сувенирах для поклонников. Мне все равно приходилось делать платок за платком, словно мельница молола зерно в муку. Вздыхая над моей вышивкой, она просила меня постараться в следующий раз. Я приступала заново, представляя, что каждый раз вонзаю иглу в скальп Флориана (потому результат был не очень красивым). Я находила энергию даже для манер за столом, вспоминая жуткое поведение солдат в лагере, и это укрепляло мою решимость. Через несколько дней после моего возвращения замок праздновал мой шестнадцатый день рождения, двор радовался, и я тоже.