Осмотрев со всем тщанием мои путы и не найдя никакого видимого изъяна, один из воинов остался внутри, усевшись возле оторванного края и временами посматривая в мою сторону, сосредоточился на поездке. Разговаривать со мной не стал, да я и не надеялась.
Я скрючилась возле столба, с недовольством поглядывая на воина, отогнавшего меня от моего постоянного уже насиженного места. Радовало одно, никто из них не догадался, чего ради, я вылезла из-под тента и шило, украденное мной, осталось на этот раз при мне. Понятно, что пока я им воспользоваться не могла, но его холодное лезвие грело мне душу и воодушевляло на подвиги. Я даже пригляделась к мужчине, определяя, смогу ли я ударить его шилом. Все же я с детства занималась лекарским делом, пусть и не очень профессионально, но расположение крупных вен и артерий знала неплохо и могла, при возможности обнаружить их. Вот только при одной мысли о том, чтобы ударить ни в чем, ни повинного человека, тошнота поднималась к горлу, и я бросила эти попытки. Все же я лекарь и не могу калечить людей, даже ради своего спасения. Вот уничтожить тент у повозки, вывернуть ночной горшок на голову, сломать ногти, испортить звенья цепи, попытаться сбежать из-под стражи, это да, это мое амплуа, но не нанесение телесных повреждений чужим людям, пусть они и пленили меня.
Положив голову на сложенные на коленях руки, крепко задумалась над своим нынешним положением. Кто они такие и зачем я им понадобилась, выяснить так, и не удалось. Ни один из воинов не разговаривал со мной, и мне иногда казалось, что они просто не понимают моего языка. А если это так, то кому из иностранцев я так запала в душу, что меня украли. К тому же, кто-то знал доподлинно, что я пойду в дом кисэн или наоборот, что, скорее всего, за мной тщательно следили и знали все мои шаги. Даже возможность подгадали, когда я оказалась одна одинешенька в отдаленном и опечатанном павильоне. И я, кто славился осторожностью из-за постоянной борьбы с происками евнуха и моего дядюшки, ни разу не заподозрила за собой слежки. Вот ни разу. Я даже не подозревала о том, что меня пасут и ходят по пятам, поглощенная в поисках возможности обелить себя перед императором, и доказать свою непричастность к смерти Мои Сэна, которого ненавидела всеми фибрами своей девичьей души, а еще лучше, самой на йти его убийцу. Да уж, положеньице.
Не давали покоя и события предшествовавшие моему пленению. Ягода, которую я считала случайной жертвой, из-за того, что так и не поняла, каким боком она причастна к моим невзгодам и таинственным бумагам. Оказалось, она не просто так была умерщвлена. Призрак кисэн выглядел довольно молодой женщиной, и я даже не могла подумать, что она знала мою умершую мать.
Под эти совершенно нерадостные рассуждения я умудрилась задремать и пропустила момент, когда повозка, наконец, остановилась. Проснулась только из-за того, что рядом со мной прошел кто-то посторонний. Вздрогнув, открыла глаза и поняла, что воина, следящего за моим поведением, нет внутри.
Поморщившись и вытянув затекшие суставы, выпрямилась и воровато оглянувшись, достала шило. Наклонившись над лодыжками, осторожно вставила шило между звеньями в попытке разогнуть одно из них и тут же услышала какие-то возгласы за своей спиной. Заполошно дернувшись, на мгновение замерла, не зная, куда девать шило, которое явно заберут, если обнаружат. Не хотелось бы так скоро, я же не успела ничего и совершить. Не придумав ничего на данный момент лучшего, сунула шило в туфлю. И как раз вовремя. Едва успела разогнуться, как тент повозки распахнулся, пропуская внутрь двоих воинов. Один из которых, тут же опустился рядом со мной на колени, и, разомкнув цепи, снял их с моих лодыжек, чем удивил и, не скрою, капитально напугал.
В груди защемило от поднявшейся волны страха. Явно что-то намечается, если меня даже расковали. А потом и вообще случилось нечто странное. Меня, подняв на ноги, окатили ведром теплой воды, заставив взвизгнуть от неожиданности. Лучше бы дали просто помыться. Скептически осмотрев мой облезлый мокрый вид, один из воинов куда-то поспешно сбегал и принес мне рубашку и штаны, явно с чужого плеча, но хотя бы чистые.