«Счастливый» покинул здание, и сегодня вечером на приеме, посвященном его королевскому бракосочетанию, принц просто в экстазе.
Хотя мои глаза сканируют зал, я все время в курсе, где находится пара. Поэтому, когда Николас поднимает руку и подзывает меня, я реагирую тут же.
— Сэр? — Я кланяюсь.
— Мы скоро разойдемся по своим комнатам, но Оливия беспокоится об Элли.
Я следил и за ней весь вечер.
В этот самый момент она стоит в баре, такая красивая в шелковом платье цвета шампанского, которое обтягивает ее во всех нужных местах.
Или… чертовски ненужных, как мне кажется.
Один за другим шикарные парни с горящими глазами предлагают ей выпить, приглашают на танец или пытаются произвести на нее впечатление своими благородными родословными.
Гребаные ублюдки.
И она использует свое новообретенное совершеннолетие с правом употреблять алкоголь в Весско с пользой для дела. Марти тоже тут, смеется и пьет рядом с ней — и ее отец, хотя он и не пьет. Вопреки моим ожиданиям он не притрагивался к выпивке уже десять месяцев — с выпускного Элли. Он проходит программу, посещает собрания даже здесь, в Весско, сохраняет трезвость. Это хорошо для него — для всех них.
— Элли назначили охрану, они проследят, чтобы с ней все было в порядке.
Я проверил, кто приставлен к ней на сегодня, чтобы лично убедиться, что это первоклассный парень.
Оливия бросает взгляд на сестру.
— Но ты знаешь ее лучше — она тебя послушает. Если она уйдет позже отца, мне будет спокойнее, если ты будешь с ней.
Я встречаюсь взглядом с Николасом.
— Мы не будем выходить из нашей комнаты всю ночь… — Он подмигивает своей невесте, — возможно, даже несколько дней. Нам обоим будет спокойнее, если ты присмотришь за Элли.
Я поднимаю руку.
— Я позабочусь об этом. Не сомневайтесь.
— Скажи мне, Элли Хэммонд, — говорит Генри, — все ведь уже законно?
Элли усмехается, поднимая свой бокал с мартини.
— Официально восемнадцать.
Принц Генри, младший брат Николаса, а теперь наследный принц Весско поднимает бровь.
— Боже милостивый, ты просто дикая кошечка. — Затем он вздыхает, глядя на нее. — Жаль, но теперь ты тоже практически мой родственник. И хотя многих из моих предков это не смутило бы, инцест не моя тема.
Элли кивает:
— Облом.
— Но, — Генри поднимает палец, — это не значит, что мы не можем классно провести время. Я покажу тебе лучшие места в Весско. Хорошие, развратные и все, что между ними. Что скажешь?
Она вся кипит от возбуждения.
— Считай, что я уже…
— Не в деле. — Я подхожу к ним. Твердый и решительный.
— Твоя сестра хочет, чтобы ты сразу вернулась в свою комнату, — говорю я Элли.
— Она будет со мной, — говорит Генри.
Как будто он не понимает, что от этого только хуже.
— Ваш брат попросил не оставлять Элли с вами.
Генри выглядит обиженным и осматривает комнату в поисках своего королевского брата.
— Этот придурок… я ему больше не доверяю. — Он качает головой. — К счастью для нас, мой брат и ее сестра будут сегодня поглощены своими делами. Им не придется беспокоиться о том, чего они не узнают.
Опасная ситуация. С одной стороны, принц Генри мой босс — теперь он выше Николаса по положению. С другой стороны, он безрассуден, склонен к саморазрушению и безответственен — и его блестящий новый титул не сгладил эти качества. Так что, черт возьми, я ни за что не вверю милую Элли его заботам.
— Я позволю себе не согласиться, Ваше Высочество.
На его лице появляется выражение легкого шока, смешанное с тенью уважения от того, что ему бросают вызов. У Генри множество недостатков, однако неспособность видеть их со стороны не входит в их число.
Он королевский придурок, но он шарит.
— Я веду ее в «Похотливого козла», агент Сент-Джеймс, а не бросаюсь в бой. Ты и остальные сотрудники службы безопасности можете сопровождать нас. Мы выпьем по бокалу — или по дюжине бокалов, — споем несколько песенок, и все будет хорошо.
— О, звучит так весело! — Элли хлопает в ладоши. Она обращает на меня взор своих огромных глаз. — Мы же пойдем? Ну пожалуйста!
На лице принца Генри закипает веселье, пока они ждут моего ответа. Потому что он любитель навести суету. Это его главное занятие, то, ради чего он вообще живет: он любит разворошить кучу дерьма, а затем молча наблюдать, как все на нем поскальзываются.