Я стучу в дверь и прислоняюсь спиной к стене, чтобы он не мог увидеть нас в глазок. И потому что Томми смотрел «Бездельника Томми» слишком много раз, он говорит пронзительным, писклявым голосом:
— Горничная.
Тупой придурок открывает дверь, совсем чуть-чуть, но этого достаточно. Как только он замечает меня, его глаза расширяются, и он пытается захлопнуть ее перед моим лицом. Но я протискиваюсь внутрь и прижимаю его к стене за шею. Его пульс бьется под моей ладонью, как сердце зайца, которого вот-вот разорвет волк.
— Ты выбрал не ту девушку, на которую можно поднять руку.
Он бормочет:
— Подождите! Я не хотел… Вы этого не сделаете. Я доложу о вас. Они вас уволят — они вас выкинут с работы.
Я сжимаю его горло крепче, смеясь, мой голос звучит маниакально даже для моих собственных ушей.
— Ты… ты выкинешь меня с работы? — Я перестаю смеяться. — Я отрежу твой член и затолкаю его тебе в глотку. Потом я буду скармливать тебя по кусочкам свиньям, пока от тебя не останется только дымящаяся куча свиного дерьма.
Он почти начинает плакать.
Томми запирает дверь и включает телевизор, увеличивая громкость. Недостаточно громко, чтобы соседи напряглись, но так, чтобы заглушить стоны, которые эта сучка вот-вот начнет издавать.
Держа его за горло, я бросаю его Томми, он толкает его обратно ко мне, и мы пинаем его, сжимая кольцо. Придурок мотает головой, глаза мечутся туда-сюда между нами.
— Да ладно, ребята, это была ошибка. Это нечестно — двое на одного. Вы мне не даете даже шанса.
— Это нечестно, — скулит Томми. — Ты знаешь, почему они наняли нас для охраны королевской семьи? Двух безвестных юнцов из ниоткуда?
— Почему?
Томми качает головой, почти жалея его.
— Потому что мы далеко не так цивилизованны, как кажемся.
Он вот-вот обмочится, что было бы паршиво, поэтому я даю ему маленький шанс.
— Разрешаю ударить первым.
У него огромные зрачки, глаза жертвы. Он не поднимает рук, не замахивается.
Терпение — не моя сильная сторона.
— Срок действия предложения истекает примерно через три секунды. Три… две…
В панике он машет кулаком, ударяя меня в подбородок, но едва сдвигает мою голову в сторону. Я смеюсь.
— Черт возьми, неудивительно, что тебе нравится шлепать маленьких девочек. Ты бьешь как девка. — Я смотрю на Томми. — Твоя сестра бьет сильнее.
Томми усмехается.
— Это несправедливо. Джейни очень даже крутая.
Я снова поворачиваюсь к мешку с дерьмом.
— Ты все делаешь неправильно. Ты работаешь бедрами и плечами. Используй все тело. Сильно не нажимай костяшками.
Я демонстрирую удар на его лице. Быстро. Жестко. Безжалостно.
На пол сыпятся зубы.
— Вот так. Видишь, как надо?
Он складывается пополам, зажимая рот обеими руками, кровь сочится сквозь его пальцы. Но все, что я вижу в своем воображении, это милое личико Элли, испорченное отвратительным синяком этого ублюдка.
— Не думаю, что он понял, Ло, — говорит Томми. — Тебе лучше показать еще раз.
Не могу не согласиться.
Пятнадцать минут спустя он превратился в стонущую груду окровавленной одежды, синяков и раздробленных костей.
— Черт возьми, — ругается Томми, вытирая пальцем пятно крови на своей светло-серой рубашке. — У тебя есть содовая? — спрашивает он у кучи.
Ответа нет, и Томми толкает его ногой.
— Эй! У тебя есть содовая?
Куча отрицательно стонет, и Томми с отвращением качает головой.
— Бесполезный ублюдок. — Он плюет на него.
— Серьезно? — спрашиваю я Томми.
— Нет, ну а что? Это моя любимая рубашка.
Возможно, в Томми есть что-то от социопата.
Я присаживаюсь на корточки и поднимаю мешок с дерьмом за воротник, мой тон мягкий и серьезный:
— Если ты еще раз подойдешь к Элли Хэммонд, если она просто увидит тебя на улице… Я прибью тебя голыми руками.
Затем мы с Томми выходим.
Выйдя на тротуар, Томми отвлекается от трагедии с испачканной рубашкой и смотрит на меня.
— Ты приложил его довольно сильно в конце.
— О чем ты?
Мы спускаемся по лестнице в метро.
— Я имею в виду, если он будет настолько глуп, чтобы снова подойти к Элли, мы, конечно, ему наваляем, но не до смерти же, правда?
Я на мгновение задумываюсь над своим ответом, прежде чем заговорить.
— Да. Конечно, мы так и сделаем. Я просто хотел подчеркнуть свои слова.
Как я уже сказал… иногда я лгу.
9. Элли
Логан наблюдает за мной.
В последнее время он часто это делает. Даже когда я не ловлю его за этим занятием, я чувствую это — как прикосновение руки к моей коже. От этого у меня внутри теплеет… покалывает. И то место на лбу, где он поцеловал меня той ночью… Я все еще чувствую его.