Генри кивает и прижимает Сару к себе.
Мы с Логаном осторожно выскальзываем за дверь и тихо закрываем ее за собой. Я остаюсь с ним, пока он охраняет вход, чтобы убедиться, что Генри и Сару никто не потревожит. Потому что, хотя вечеринка еще не закончилась, рядом с Логаном — единственное место, где я хочу быть.
13. Элли
В течение следующих двух недель королева Ленора берет меня под свое крыло. Она говорит, что у меня есть «потенциал» и она хочет, чтобы я его использовала. Не буду лукавить, мне интересно привлекать ее внимание, находиться в ее присутствии, и я начала делать заметки в телефоне о маленьких драгоценных советах, которые она дает. Она такая элегантная, сильная — я никогда не встречала женщину такую властную и с таким самообладанием. Она отлично видит границы между своими ролями. Королева, бабушка, дипломат, женская версия генерала Джорджа Паттона.
Я не знаю, какое у нее представление о моем потенциале, но, если она думает обо мне как о будущем психологе при дворце, на меня можно рассчитывать. Я действительно могла бы погрузиться в проблемы королевской семьи — конфликты в отношениях, политические конфликты, бесконечная пассивная агрессия. Это была бы работа мечты — лучше, чем доктор Мелфи, личный психиатр босса мафии Тони Сопрано.
Ничто так не иллюстрирует ее отношение, как недавний вечер, когда мы пили чай в восточном саду — я, королева Ленора, Ливви и друг королевы, мэр Джордж Фултон. Мы сидели в окружении тюльпанов и колокольчиков, за белым плетеным столом, вокруг которого порхали бабочки, прямо как на обложке «Алисы в стране чудес».
— Расскажите нам о новой транспортной инициативе, над которой вы работаете, Джордж, — говорит королева.
Джордж Фултон кажется молодым для должности мэра — ему двадцать семь или двадцать восемь. Он симпатичный, похож на высокого, светловолосого, долговязого Кеннеди. У него приятный акцент, и он легко улыбается.
Он объясняет передовую технологию, которую они устанавливают в метро: она будет приводить поезда в движение с помощью магнитной энергии вместо электричества.
— Это блестяще, — комментирует королева. — Разве это не блестяще, Элеонора?
Я не поправляю ее насчет имени. Я не специалист по этикету, но у меня такое чувство, что если невежливо поправлять хозяина, то уж поправлять королеву Весско точно не стоит.
Поэтому я киваю и улыбаюсь.
— Это действительно интересно.
— Мы планируем переименовать первую обновленную станцию в Маргарет-Анну, в честь вашей матери, Ваше Величество.
— Это было бы чудесно, — говорит королева Ленора. — Мама была дальновидным политиком — опередила свое время. — Затем она поворачивается к моей сестре, указывая на ее большой живот: — И говоря об именах, Оливия, я собиралась обсудить с тобой имена детей.
Лив ставит свою чашку на стол.
— Их имена?
— Да. Хотя мы еще не знаем, будут ли это два мальчика, две девочки или мальчик и девочка, очень важно, чтобы имена были хорошо продуманы. Символические и представительные. Семья со стороны дедушки Николаса в последние годы была забыта, так что теперь вы с ним должны будете наверстать упущенное.
— Ох… Э-э… ну, а о каких вы думали?
— Эрнствайл.
В воздухе повисает пауза — даже пчелы перестают жужжать, — и слово как бы замирает в воздухе, как неприятный запах.
Моя сестра не уверена, правильно ли она расслышала.
— Эрнствайл?
Она не ослышалась.
— Да. Прекрасное, сильное имя, за которым стоит история. А для мальчика…
— Эрнствайл — это имя для девочки? — спрашивает Лив, широко раскрыв глаза от ужаса.
— Да, конечно. Прапрабабушка Николаса, Эрнствайл; она была очень жизнерадостной женщиной.
С таким именем, я думаю, у нее не было выбора.
— А для мальчика — Дамиен, — заявляет королева.
Тут хорошо бы включить музыку из «Омена».
Единственный настоящий страх Оливии. Она тайно посмотрела фильм, когда ей было девять, после того как наши родители однажды легли спать, и он напугал ее на всю жизнь. Я до сих пор помню, как она расчесывала мои волосы — мне было четыре — и искала на голове татуировку «666» — просто на всякий случай.
— Мы с Николасом подумывали о более… распространенных именах.
Королева качает головой:
— Если ты хотела назвать своих детей Бобом и Тиной, тебе следовало выйти замуж за водопроводчика. Ты вышла замуж за принца. Внука королевы. Это налагает некоторые обязательства.
Моя сестра обычно энергичная, жизнерадостная — в нашей семье живость характера очень яркая черта. Но беременность, переезд, давление, связанное с рождением нового поколения Пембруков, безжалостная пресса, которая все еще не оправилась от того, что она заполучила золотого сыночка Весско, — все это далось ей тяжело. Подорвало ее выносливость. Так что теперь Оливия… увядает на моих глазах.