Шевелись, быстрее, мать твою, быстрее!
Ее лицо вспыхивает у меня в голове. Она улыбается. Смеется. Ее танцующие глаза и порхающая походка.
Я обещал ей. Я поклялся, что буду оберегать ее. Буду ее стражем, ее стеной, чтобы она могла быть свободна. И я, черт возьми, не подведу ее.
Я чувствую запах дыма. Если я посмотрю вверх, то увижу серый туман и пепел в воздухе, но я не буду смотреть. Мой взгляд прикован к земле, одна нога перед другой. Я все ближе.
К ней.
Я иду. Я почти на месте.
Нет времени для печали или взаимных обвинений. Еще нет.
Я вижу это в своем воображении — как все будет. Как я доберусь до нее, найду ее, заключу в объятия, защищу от жара. Унесу подальше от пламени. Я буду рядом с ней.
Я спасу ее.
Потому что я такой, какой есть. Вот что я делаю. Это единственная причина, по которой я здесь.
И она принадлежит мне.
Элли — моя, чтобы держать и обнимать ее. Чтобы охранять и не отпускать. Навсегда.
Наконец я вижу перед собой «Козла». Мои глаза находят дверь, охваченную пламенем. Я толкаюсь, прыгаю и пробираюсь сквозь толпу перед пабом. Жар на моем лице, он обжигает кожу, воздух удушающий и раскаленный. Мои легкие сжимаются от едкого дыма, который пропитал все вокруг. Но мне все равно — она там, так что именно здесь я и должен быть.
Я выбираюсь из толпы людей и оказываюсь всего в нескольких шагах от двери… когда меня вдруг сбивают с ног, хватают сзади и валят на землю.
Мое сердце бешено ревет, хоть горло и не может этого сделать. Я толкаюсь и борюсь, готовый уничтожить все, что меня останавливает.
Но наваливается еще один груз, и еще один, придавливая меня.
Позже я узнаю, что это пожарные, они хватают меня, держат. Они кричат мне в ухо, но я их не слышу. Я вижу только дверь.
И тогда я начинаю кричать. Кричу так, что мои легкие разрываются.
Кричу ей. Кричу ее имя.
Но я не слышу собственного голоса.
Он заглушен, сметен адом и оглушительным звуком трескающегося дерева. Крыша «Похотливого козла» проваливается, посылая в воздух сноп темно-красных искр, как вулкан.
И все, что там внутри, поглощает пламя.
16. Логан
— Где ты был?
Оливия, герцогиня Фэрстоун, моя леди и даже больше, смотрит на меня сверху вниз с пепельным лицом, ее глаза похожи на два сапфира, оставленных под дождем, — твердые и влажные.
Я не знаю, хочет ли она, чтобы это прозвучало как обвинение, но я слышу это в ее голосе.
Где ты был? Почему тебя там не было? Что ты вообще делал, никчемный ублюдок?
Или, может быть… может быть, это просто мое собственное чувство вины, сжигающее меня заживо.
Я открываю рот, чтобы ответить, но слова застревают комом в горле. Я должен прокашляться, чтобы говорить.
— Она была с Томми. Я рано ушел.
Мы в парадной гостиной замка Гатри. Где мы собрались все вместе — я, Оливия, Николас, Генри и Сара, — чтобы дождаться новостей, пока пожарные проведут расследование, а Уинстон и его армия в темных костюмах найдут хоть какие-то зацепки. Эван Макалистер, владелец «Козла», в больнице, он надышался дыма. Томми этажом ниже, без сознания, с сотрясением мозга от упавшей на него балки. Их обоих вытащили из горящего здания; остальные посетители выбрались самостоятельно.
Кроме Элли.
— Почему? — спрашивает Оливия.
Я протираю глаза.
— Я не… — Держи себя в руках. Не смей, мать твою, прямо здесь разрыдаться. — Я не могу вспомнить…
Когда мне было семнадцать, я служил в армии и видел, как рядом со мной умирал парень. Снайперский выстрел попал ему прямо в сердце. Я помню, что видел дыру в его куртке, ткань была опалена по краям. Он не истекал кровью, не сразу. И сначала он не упал, он остался стоять.
Мертвый парень стоял и смотрел на рану у себя в груди. Ожидая, пока истечет кровью.
Вот кто я сейчас.
Боль есть — изысканная, интенсивная агония, подобной которой я никогда не испытывал. Но я не чувствую ее, как раньше. Мне кажется, она по другую сторону стены, и я ощущаю нарастающий прилив.
Я должен продержаться, еще немного.
Я не могу думать о ней. Не могу представлять ее лицо. Эти завораживающие голубые глаза — самые красивые из всех, которые я когда-либо видел. Звук ее голоса… ее смех. Одно неверное слово, одна мысль, и боль перехлестнет через стену. Это поставит меня на колени, и я не думаю… Не могу представить, что я когда-нибудь снова встану.
Принц Николас входит в комнату с напряженным выражением лица, в его позе сквозит нерешительность. Оливия тоже это видит.