Мои губы растягиваются в улыбке, которую, я знаю, она любит.
— Ты когда-нибудь думал об этом? — спрашивает она. — Что я сделаю это с тобой?
— Это моя самая любимая фантазия.
Я обхватываю свою твердеющую плоть и провожу головкой члена по ее губам.
— Это, любовь моя? Это то, чего ты хочешь?
И она, черт возьми, стонет. Я чувствую стон на своей коже.
— Да, я так сильно его хочу.
Она не сводит с меня глаз, высовывая свой маленький язычок, облизывая только кончик. Я провожу членом взад и вперед по ее языку, задевая его с каждым движением, влажный и теплый.
Это кажется невероятным и выглядит фантастически.
И вот все становится еще лучше.
Элли открывает свой розовый пухлый ротик, но сдерживается. Она настраивает нас и ждет… ждет, когда я поведу. И я весь готов подчиняться ей. Поэтому я проталкиваю широкую головку мимо кольца ее губ и проникаю во влажный сосущий жар ее рта.
Ее глаза закатываются, как будто это самое вкусное, что она когда-либо пробовала.
Господи, она пытается убить меня.
Когда головка моего члена касается узкой задней стенки ее горла, я останавливаюсь. И Элли с готовностью берет инициативу в свои руки. Она обхватывает рукой толстый ствол, двигая ртом вверх и вниз, проталкивая его как можно глубже в райское тепло ее рта.
Она мокрая, неряшливая и красивая.
Она боготворит мой член. Пожирает его. Постанывает вокруг него, целует и обожает его с каждым посасыванием и скольжением ее идеальных губ.
Элли облизывает мой член, как леденец на палочке, и гладит мои яйца, как будто они ее новая любимая игрушка. Мое сердце колотится, а дыхание учащается.
— Элли… — предупреждаю я, потому что чувствую, как сжимается и разливается жидкий жар, готовый вырваться наружу. — Элли…
Она двигается быстрее, нажимает сильнее, сосет крепче, выжимая из меня удовольствие. Мои бедра качаются и приподнимаются, толкая член в ее рот, когда она стонет вокруг меня. И я совершенно разбит.
— …боже… боже…
С прерывистым стоном я кончаю ей в рот, в горло, извергаясь снова и снова. Такое ощущение, что я летаю, и звучит как будто я умираю.
Когда все заканчивается, после того как дымка удовольствия рассеивается, я хватаю свою прекрасную девочку и поднимаю ее на свое тело. С одной мыслью в голове — той же самой мыслью, кстати, что была у меня в тот день в музее, давным-давно: я люблю отдавать так же сильно, как и получать.
Солнечный свет выглядывает из-за горизонта, прорезая золотую полосу на полу, ползет, пока не находит лицо Элли. Прижавшись грудью к ее спине, я наклоняюсь над ней, наблюдая, как ее глаза прищуриваются, нос морщится, и она медленно просыпается, моргая на светлеющее небо, струящееся сквозь шторы. Затем мое лицо утыкается в ее волосы и мягкий изгиб ее шеи. От нее пахнет сексом, потом и мной.
Затем Элли переворачивается, толкая меня на спину, загораживая окно своим соблазнительным маленьким телом и осыпая нетерпеливыми и мягкими поцелуями мои щеки и мои веки.
— Это сон. Поспи еще. Еще рано. — Она прижимается щекой к моей груди. — Не оставляй меня.
И то, как она это говорит, бьет меня глубоко в живот — потому что это совсем не похоже на заигрывание.
Я наклоняю ее лицо к себе, чтобы видеть ее глаза.
— Что это значит?
— Скажи мне, что мы будем вместе. Вот так, — умоляет она.
И я не колеблюсь.
— Мы будем вместе. Каждый день и каждую ночь, вот так. — Я протягиваю руку и целую ее, скрепляя слова.
Затем я добавляю:
— Но мне нужно поговорить с принцем Николасом, прежде чем кто-нибудь еще узнает. Даже до того, как ты расскажешь своей сестре.
— Но…
— Он для меня как старший брат, Элли — его мнение очень важно. Я не хочу, чтобы он думал, что я проявил неуважение к тебе или воспользовался ситуацией. Я хочу быть прозрачным в своих намерениях, и я хочу, чтобы он сначала услышал это от меня. Он доверяет мне — я не позволю ему подумать, что я такой же, как остальные придурки, которые подвели его или предали.
Она думает об этом, ее глаза теплые и светлые — почти серебристые.
— Ты думаешь, он разозлится?
— Я не думаю, что он или кто-то из них будет счастлив.
Костяшки моих пальцев касаются ее щеки — такой красивой.
— У них были планы на тебя.
— У тебя будут неприятности?
— Зависит от твоего определения неприятностей. — Я пожимаю плечами, поддразнивая. — Они могут бросить меня в темницу за то, что я трахаюсь с особами выше своего класса. — Мои руки находят ее попку, сжимают. — Но, ох, оно того стоило.