В ее воображении Мэтт оставался верен принесенным им брачным обетам, но сейчас ей приходилось признать, что стоявший перед ней мужчина уже не был тем Мэтью Хановером, за которого она вышла замуж, — прошло столько лет, он не мог забыть о своей мужской природе. Разумеется, его окружало множество прекрасных и соблазнительных женщин…
Флер поспешно отвернулась, охваченная столь неожиданно переполнившей ее ревностью. Реальность не оставляет места мечтаниям! Ноги у нее подкосились, так что она почти упала на диван.
Мэтт, хотя до того и был преисполнен решимости не дотрагиваться до Флер, сделал было шаг вперед, чтобы поддержать ее, но, к счастью, она добралась до дивана быстрее и вообще не заметила его порыва. Да, все пошло не так, как он ожидал. Все казалось намного проще, когда этим утром он разглядывал ее из окна своей спальни, — она была красиво одета и, очевидно, полностью держала свою жизнь под контролем. И змея ревности, пожиравшая его и твердившая, что столь привлекательная женщина не станет дожидаться его возвращения, шепнула ему, что у Флер наверняка кто-то есть…
Но сейчас она была без косметики и без прически, в одежде, которую наверняка использовала для работы в теплицах.
— Ну так что? — отрывисто спросил он, подавляя желание смягчиться. — Вряд ли ты сказала своему отцу, что отправилась на встречу со мной.
— Нет, — она неловко дернула плечом, словно ей все еще было стыдно врать отцу, как и много лет назад. — Кое с кем другим.
— Я его знаю?
Она посмотрела на него с некоторым удивлением, потом ответила:
— Помнишь Сару Дункан?
— Та веселая девчонка, что сходила с ума по лошадям?
— Да, она вышла замуж за Сэма Хантера. Мы вместе готовимся к Пасхе в этом году.
— Что ж, они старые друзья. Прикрывали нас и раньше.
— Я не могу оставаться здесь долго, Мэтт.
— То, что я намерен тебе сказать, не займет много времени.
Она подняла голову, и взгляд ее зеленых глаз пронзил его до самого сердца. Проклятие, а он-то верил, будто она больше не властна над ним. Надо было все предоставить адвокатам… Еще сутки назад его жизнь была совсем иной, но вот он вернулся домой и словно окунулся в прошлое. Все на своих местах, точно так, как было всегда.
Его мать и ее отец оказались жертвами, а вместо того, чтобы выплакаться друг другу в жилетку, решили сцепиться как бешеные собаки. Яд продолжал распространяться, отравляя все вокруг, даже тех, кто самоуверенно счел себя в безопасности!
— Я сказал матери, что отправлюсь осмотреть коттедж, прежде чем перееду туда.
— Так ты не станешь жить у нее? — удивленно спросила Флер. — Твоя мама расстроится. Тебя так давно не было дома!
— Я приехал не для того, чтобы порадовать маму. Я приехал за сыном. Вот что стоит между нами.
— До тех пор, пока я из семьи Гилбертов, а ты — из семьи Хановеров…
— Ты теперь тоже носишь фамилию Хановер, — напомнил он, — все равно, жалеешь ты об этом или нет.
Он замолк, почти против своей воли надеясь услышать в ответ, что она не жалеет, однако Флер молчала.
— Пойми, я совершенно серьезно намереваюсь добиваться опекунства над свои ребенком.
— Опекунства? — Мэтт отчетливо увидел панику в ее глазах. — И ты всерьез считаешь, что у тебя это получится?
— Не сомневаюсь. Когда твоему отцу придется объявить о банкротстве и ты потеряешь свой дом, у суда не останется никакого другого выхода, кроме как передать ребенка мне.
— Мой отец не банкрот. — (Он не ответил.) — Этого не случится, Мэтт. И не забывай, это ты бросил меня. Нас.
Он подавил желание взорваться гневными словами, хотя ярость кипела в нем с той самой минуты, когда он узнал правду; нет, только хладнокровие спасет его.
— Ты просто хочешь получить свое, как и любой Хановер, — продолжала Флер, и фальшивое спокойствие Мэтта начало таять. — О каком суде ты говоришь? Кто это отдаст ребенка отцу, которого он никогда не видел и вообще не знает?
— Ты уверена? Какой выбор сделает суд, если ребенку вместо гостиницы для бездомных я предложу прекрасный уютный дом?
— Этого не случится, — повторила Флер. Ему следует быть поосторожней, не стоит пугать ее.
— Возможно, мы договоримся, — произнес Мэтт. — Например, развод и ребенок в обмен на уплату ваших долгов.
— Я не собираюсь разводиться, и ребенка ты не получишь.
Совершенно неожиданно для себя Мэтт понял, что улыбается. Ну просто тигрица, защищающая своего детеныша.
— Да, вести переговоры ты не умеешь, Флер.