Амора соскочила с кровати и подбежала к окну. Если это замок Симон, значит мельница совсем рядом. Надо немедленно ехать туда. Амора закрутилась по комнате в поисках меча. Заметив ее настрой, Себастьян поспешил успокоить принцессу.
— Погоди, тебе надо отдохнуть, как следует. Меч у меня. Сейчас мы никуда не поедем. Амора, успокойся. — Он схватил ее за плечи, останавливая бесцельное хождение по комнате. Когда Амора все-таки смогла сосредоточить взгляд на Себастьяне, она осознала, что стоит перед ним босая и растрепанная, в одной ночной сорочке. Густо покраснев, принцесса забралась обратно на кровать и закуталась в одеяло.
Себастьян, скрывая улыбку, без лишних слов отвернулся и направился к выходу.
— Я сейчас пришлю Арику, — сказал он.
Пунцовая Амора осталась сидеть на кровати, завернутая в одеяло до самых глаз. Арика пришла быстро. Она оказалась молоденькой горничной, с задорно блестящими глазами и по-детски высоким голосом.
— Вы так долго спали, Ваше Высочество, но это хорошо, вы же очень долго были в пути. Я приготовлю вам ванну, когда вы прибыли, то были совсем бес сил, мы вас сразу уложили спать, думаю теперь ванна вас обрадует, а еще я принесла вам новое платье, ваше увы слишком истрёпано, да и вы ведь принцесса все-таки, вам и наши платья тряпками, наверное, покажутся, вы уж не обессудьте…— тараторила Аника.
Она задала Аморе сотню вопросов, пока собирала ее к завтраку. Сказала тысячу комплиментов, и уже начала рассказывать про себя и своих господ, но туалет был закончен, и принцесса знаком попросила ее уйти.
Амора посмотрела на свое отражение в зеркале. В первые за долгое время она оказалась в замке, предоставленная заботам слуг, но вместо ожидаемой радости и покоя Амора погрузилась в грусть и тоску. Принцесса вспоминала свою прежнюю беззаботную жизнь, и ей показалось будто это было очень-очень давно. А теперь на ее руках были мозоли, волосы перестали блестеть из-за дорожной пыли, а под глазами запали темные круги от усталости и голода. Последний месяц пути дался особенно трудно, но Амора и представить себе не могла насколько все печально, пока не увидела себя в зеркале.
Она не могла оторваться от своего бледного отражения, не откликнулась на призыв Арики, спустится завтракать, не обратила внимание на Себастьяна, пришедшего лично позвать ее. Так глубоко она погрузилась в свою печаль.
— Амора! — Себастьян встал перед зеркалом, требуя внимания. Амора подняла глаза и в первые заметила, что на Себастьяне тоже сказались трудности путешествия. Его камзол явно сидел свободнее чем раньше, а под глазами залегли такие же темные тени, как и у нее. На какие трудности она обрекла его, а ведь он ни разу ей ничего не сказал, наоборот только заботился и закрывал собой от всевозможных напастей. Аморе стало стыдно. Часто, глядя на Себастьяна, она вспоминала о старых традициях. Рыцари совершали подвиги, чтобы жениться на прекрасной принцессе. Глаза Аморы наполнились слезами, в ней не осталось ничего прекрасного…
— Я себя не узнаю…Как меня узнают люди, если даже я себя не узнаю…Я совсем не похожа на принцессу…
Себастьян засмеялся.
— Амора, нашла из-за чего так переживать. Мы почти месяц блуждали в пустыне, поверь, ты выглядишь именно так как и должна. Как голодная и уставшая принцесса, проведшая в пути много дней.
Себастьян склонился над ней и протянул руку, лицо его было спокойным, а улыбка теплой и ласковой. Во взгляде его не было обычного холода, и принцесса смущенно отвела глаза.
Амора слабо улыбнулась. Она действительно была голодной. И хотя тоска обладала манящей притягательностью, а печальные горькие слезы по утраченной красоте и королевской доле представлялись чем-то романтичным, сидеть в комнате и страдать, пока все завтракают было совершенно бессмысленно.
Амора подала руку Себастьяну, позволяя поднять себя из глубокого кресла.
— Прошу прощения, мне не следовало заставлять вас ждать. Идемте же завтракать, скорее.
Себастьян галантно поклонился и повел принцессу в обеденный зал.
В одном из коридоров Амора увидела большой семейный портрет. Себастьян был там изображен совсем ребенком. Смеющийся мальчик обнимал большого черного пса, а позади него стояли родители: статная светловолосая графиня и высокий худой граф, с отстрой бородкой и суровым взглядом исподлобья.