– О Господи, – пробормотал он, пытаясь перевести дух.
София одарила его утомленной улыбкой.
– Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя. Извини, если я был слишком груб, – с трудом произнес он.
– Мне безумно понравилось. Я обожаю тебя.
– С тобой все в порядке?
– Я на седьмом небе от счастья. Отдохните немного, полковник.
Он вздохнул с большим облегчением и еще раз нежно погладил ее волосы. Потом закрыл глаза и подчинился ее приказу.
Она окинула взглядом стены пещеры, наблюдая за игрой света и тени, и заметила на стене наскальные рисунки, которые, по слухам, нередко встречались в этих местах.
По правде говоря, никто не знал, кто был их автором и как давно они появились, но когда она смотрела на сделанные словно рукой ребенка изображения быка и других животных, бегущих по стене пещеры и исчезающих где-то среди теней, ей казалось, что они что-то передают ей сквозь толщу веков. Они относились к тем давним временам, когда никто не думал о божественном происхождении королевской власти или о таких понятиях, как «империя». В те времена, наступившие вскоре после изгнания из Эдема, вопрос о том, кто будет королем, решался не в соответствии с родословной, а в зависимости от того, кто самый сильный, кто самый храбрый, кто самый смышленый.
София, нежно обняв Гейбриела, снова поцеловала в плечо. У нее замерло сердце от мысли, которая неожиданно пришла ей в голову. Она поняла гораздо лучше, чем он, почему его оставили в живых и почему вернули с порога, не позволив уйти на «тот свет». Она поняла, в чем заключалось его истинное предназначение.
Быть ему ее королем.
Принцесса София Кавросская.
Ее королевское высочество.
Нет слов, чтобы описать, как она хороша собой, и Гейбриелу не верилось, что он лишил ее девственности. Все еще потрясенный свершившимся чудом, Гейбриел молча наблюдал, как она спит на утренней заре.
Заниматься с ней любовью было самым великолепным из всего, что он когда-либо делал.
Учитывая все ее утраты, с его стороны было безумием, может быть, даже жестокостью, рисковать еще больше сблизиться с ней, когда ему еще предстояло вступить в бой с армией янычар, в котором он может сложить голову. Но с тех пор как он чуть не расстался с жизнью, где-то глубоко внутри понимал, что такой поворот судьбы, возможно, уже не за горами.
Если в предстоящей битве он погибнет, то Софии придется очень тяжело. Он обездолит бы ее именно тогда, когда она должна быть сильной ради своего народа.
У него перехватило дыхание при мысли, как она дорога ему и как он чуть не потерял ее, когда ее похитили проклятые негодяи. Он не мог заставить себя поверить, что их благословенный акт любви прошлой ночью греховен.
Но чем бы это ни было – грехом или просто исправлением ошибки, – они оба хотели этого. Наблюдая за ней, живой и невредимой, здесь, рядом с собой, Гейбриел твердо решил уберечь ее от всех бед.
Пока что не было необходимости рассказывать ей о том, какую серьезную угрозу представляет собой орден Скорпиона. Она уже достаточно натерпелась, и ей потребуется несколько дней, чтобы прийти в себя, прежде чем он поведает, насколько опасна ситуация, в которой они оказались.
Гейбриел лишь надеялся, что морская пехота, расквартированная в Кавросе, будет готова к действиям, к тому времени как возвратятся посланные им люди и привезут данные о том, где устроили свое логово янычары.
Когда София начала шевелиться, он выбросил из головы зловещие мысли и сосредоточился на собственных планах в отношении этой леди. Дорога до побережья Средиземного моря не займет много времени, но он твердо решил провести следующие два дня, исполняя все, что бы только она ни пожелала.
Ее темные глаза вдруг открылись, еще не вполне сфокусировавшись.
– Боже мой, неужели я храпела? – испуганно пробормотала она.
– Принцессы не храпят, ваше высочество. Это знает каждый.
– Приятно слышать. Доброе утро, любовь моя! – Она, скорчив гримаску, взъерошила ему волосы, потом снова обняла его. – Ах как я боялась, что проснусь и обнаружу, что это был всего лишь прекрасный сон. Это происходит на самом деле?
– Так оно и есть, если ты этого хочешь, – прошептал он, лаская ее. На какое-то время он закрыл глаза, чтобы полностью насладиться ощущением ее красивого стройного тела, лежащего поверх него.
Он был по-прежнему готов защищать ее до последней капли крови, но обнаружил, что ему хочется – чего с ним прежде не случалось – увильнуть от служебных обязанностей и снова овладеть ею. Вполне возможно, что это был их последний шанс.
Подумав о ее мягкой, податливой красоте, Гейбриел обнаружил, что его член снова приходит в возбужденное состояние.
Пропади все пропадом! Похоже, что ощущение смерти, дышащей ему в затылок, лишь неудержимо увеличивает его чувственное влечение. Как будто он должен брать все лучшее, что предлагает жизнь, пока еще может.
«Дай же Софии немного отдохнуть», – приказал он себе. Но он так сильно любил ее...
Опираясь локтем на скатку с постелью, он молча поднял руку. Она тут же повторила его движение в зеркальном отображении, и их ладони соприкоснулись. Он нежно поцеловал ее в лоб.
– Проголодалась? – спросил он, пытаясь отвлечь свое внимание от теплых шелковистых ножек, обвивших его.
– Умираю с голоду. Какую еду вы захватили с собой для нас, полковник? Сухари?
– Мадемуазель, вы во Франции! Никаких сухарей. Мы найдем здесь более подходящую пищу.
Она подняла голову и нахмурила брови.
– Ты, как видно, торопишься покинуть нашу маленькую пещерку?
Она обвила его руками, не позволив уйти. Даже встать ему не дала. Правда, он не очень-то и сопротивлялся.
– Гейбриел, – пробормотала она довольно невнятно, потому что ее губы были прижаты к его шее.
– В чем дело, дорогая? – насторожился он, уловив беспокойство в ее тоне.
– Что, если мы приедем в Каврос, а мой народ решит, что я им не подхожу? Что, если никто не захочет слушаться меня? Я ведь, в сущности, всего лишь девчонка. Признайся честно, не думаешь ли ты, что я взялась за непосильное дело?
– Ты была бы дурочкой, если бы не боялась этого, – нежно прошептал он. – Но не беспокойся. Они полюбят тебя, уж поверь мне.
Он приподнял бровь, заметив кокетливый блеск в ее глазах.
– В чем дело, милая?
Когда она поманила его пальчиком, он вздрогнул. Улыбка, которой она его одарила, сказала все остальное.
Возбужденно рассмеявшись, он позволил ей снова уложить его на их меховое ложе и прозанимался с ней любовью до середины утра.
На первом уроке она приобрела опыт ярости и всепоглощающей страсти, но второй урок был более игривым, веселым и познавательным. Гейбриел, ее терпеливый учитель, ошеломил ее. Третий урок – а также и четвертый – состоялся во второй половине того же дня на постоялом дворе, где можно было взять напрокат лошадей.
Они заехали туда именно для этого, но закончили тем, что сняли номер на ночь.
Гейбриел искоса взглянул на нее, услышав, что она назвала хозяину их имена как мистер и миссис Кинг.
Французская сельская гостиница оказалась местом уютным и гостеприимным. Пока слуги наполняли водой ванну в их комнате, София заказала ужин и с нетерпением ждала деликатесов, которыми их наверняка побалуют. Гейбриел тем временем отправил лорду Гриффиту сообщение о том, что она цела и невредима, поговорил с женой хозяина гостиницы о том, что завтра утром им потребуются лошади из платной конюшни, а также спросил, где здесь можно раздобыть чистую одежду.
София понимала его желание поскорее переодеться. Ей тоже не терпелось сменить наряд, который напоминал ей обо всем пережитом.
Хозяйка гостиницы отправила свою старшую дочь узнать, что можно купить в местных магазинах.
– Моя старшенькая, – заявила она, – неплохо разбирается в моде.
Некоторое время спустя девушка вернулась с охапкой нарядной французской одежды для них обоих, новым нижним бельем и тремя дневными муслиновыми платьями для Софии – на выбор. Для Гейбриела она нашла подходящий для джентльмена костюм, льняную сорочку кремового цвета, желтовато-коричневые брюки.