— Я так и сделаю. Но Трэвис тоже уже уехал. Торопился вернуться к своей жене. Но он сказал, что, возможно, привезет ее обратно сюда, поскольку у нас такие хорошие медицинские учреждения. Они могли бы остаться здесь, пока она не родит. Это было бы намного безопаснее, чем пытаться сделать это самостоятельно дома.
— Да. Хороший план. Рад, что мы можем предложить некоторую помощь, поскольку они так много сделали для нас.
— Я тоже так подумала. Наших лекарств не хватит надолго, но, по крайней мере, у нас есть оборудование и некоторый опыт. Так что какое-то время мы можем выступать в качестве своего рода больницы для местных жителей.
Грант кивает, явно соглашаясь, но в то же время, похоже, мысленно переключается на что-то другое.
— Довольно скоро нам понадобится что-нибудь покрепче забора. Может, что-то сродни стене, которую они построили в «Новой Гавани». Мне нужно…
— Тебе нужно подождать. Это не обязательно делать сегодня. Сейчас они восстанавливают забор, и мы поработаем над всем остальным, как только сможем. Что я тебе только что говорила о твоем командирстве?
Грант откидывается на спинку кровати и хмуро смотрит на меня без всякого раздражения.
— Я должен кем-то командовать.
— Тогда можешь командовать мной.
— Хорошо, — он делает глубокий вдох, и я почти уверена, что он целенаправленно расслабляется и приводит мысли в порядок. Это дается ему нелегко, так что ему приходится приложить усилия. Затем он переводит взгляд на меня. — Иди сюда, принцесса.
— Что?
— Иди сюда.
Я встаю и подхожу к кровати.
— Зачем? Тебе просто позарез нужно было немного покомандовать?
Он усмехается и протягивает левую руку.
— Нет. Иди и ляг со мной. Ты там слишком далеко.
— Но твоя больная нога…
— Моя больная нога полностью находится на совершенно противоположной стороне моего тела. Ты можешь лечь здесь и совсем не потревожишь рану.
Я немного нервничаю, ибо правда не хочу причинять ему боль, но мне также отчаянно нужно быть рядом с ним. Поэтому я забираюсь в кровать и устраиваюсь с левой стороны от Гранта. Он обнимает меня одной рукой и притягивает еще ближе, так что я вплотную льну к нему.
— Просто на случай, если идея командовать мной вызвала у тебя определенные чувства, — говорю я, прижимаясь к нему и вдыхая его знакомый теплый запах, — я сейчас не в настроении для секса.
Его тело сотрясается от беззвучного смеха.
— Я тоже, — Грант замолкает. Когда он снова заговаривает, его тон серьезнеет. — Я знаю, что между нами все не в порядке. Мы поссорились, и ты была так зла на меня, и нужно со многим разобраться. Но можем ли мы на некоторое время поставить все это на паузу? Мне нужно обнять тебя прямо сейчас.
Мое сердце трепещет от волнения при этих словах. Я прижимаюсь к нему.
— Да. Пока что все поставлено на паузу.
— Ты пахнешь чистотой, — бормочет он, уткнувшись носом в мои волосы.
— Я приняла душ.
— Ты запачкаешься от меня и будешь вонять.
— Меня это не волнует.
Не волнует. Ни в коем случае. Я трусь о каждую его частичку, к которой прикасаюсь, мне нужно почувствовать его тепло, его силу, его жизнь.
Несколько минут мы лежим рядом в тишине. Я глажу его плоский живот, а Грант гладит мои распущенные волосы.
Затем он тихо говорит:
— Я не могу поверить, что ты вот так сразу выбежала под обстрел, — в его голосе нет ни злости, ни неодобрения, ни раздражения. Его голос звучит почти ласково.
— Ну, если ты не хотел, чтобы я это делала, тогда нечего было ловить пулю.
— Тебе следовало оставаться в укрытии.
— Тогда ты бы погиб, а я не собиралась этого допускать. Я спасла тебе жизнь, — мой разум едва может вернуться к перестрелке. Будет проще, если я просто выкину ее из головы.
— Я знаю. Ты дважды спасла мне жизнь, — он запечатлевает поцелуй на моих волосах. Я не могу этого видеть, но чувствую.
— Потому что тебе непременно надо делать все самые опасные вещи. Кто-то же должен прикрывать твою спину.
Я жду, ожидая обычных возражений о том, что мне нужно держаться подальше от опасности, о том, что его работа — защищать меня. Но этого не случается. Вместо этого Грант бормочет таким тихим голосом, что я едва его слышу:
— Спасибо.
Я поднимаю голову, чтобы видеть выражение его лица.
— Никаких лекций?
— Никаких лекций, — он испускает долгий, густой выдох. — Ты была потрясающей. Все это время ты была потрясающей. Я чувствую себя довольно глупо из-за того, что пытаюсь остановить тебя.