Проснувшись, я увидел ясное предзакатное небо, усеянное легкими белыми облаками с красивой розовой каймой. Однако Мира, которая пришла меня будить, сказала веселым тоном:
— Кажется, погода наконец меняется. Жаль, что капитан недоволен!
— Шторм, что ли? — спросил я. — Не раньше, не позже!
— Не знаю, шторм ли, — покачала головой магесса Воздуха. — Может быть, просто свежий ветер. Да ты сам прислушайся…
— Ты же знаешь, я с тебя больше связь с Лесом беру, а не Воздух, — покачал я головой. — Не дается мне эта стихия. Видимо, я слишком приземленный.
— Не будешь пытаться, ничего и не получится, — наставительно сказала Мира — и поцеловала, чтобы смягчить упрек.
Ветер все крепчал и крепчал. Корабль все сильнее швыряло с волны на волну, ходить по палубе стало трудновато. Однако я все-таки добрался до Мириэль и капитана, которые о чем-то совещались на юте.
— Посвятите и меня в ситуацию, если не сложно, — попросил я.
— Да вот, обсуждаем, можно ли что-то сделать с этим свежим ветром, — охотно сказала Мира. — И ответ — пока ничего! Если вот начнется настоящий шторм, тогда, пожалуй, смогу сообразить воздушную сферу вокруг корабля. Но ненадолго, максимум минут на сорок, так что это только когда самый ужас начнется.
— А это еще не ужас?
— Нет, ты что! Это так, легкий ветерок… Ужас будет, когда волны будут через мачту перехлестывать! Хотя даже это еще не самый ужас! Самый ужас — это когда…
— Все, все, я понял, что ты любишь ураганы! — воскликнул я. — Хватит меня пугать.
А Гранд добавил куда более деловым тоном:
— Ваша супруга была так любезна, что проверила облачный фронт и сообщила, что мы можем пройти краем плохой погоды. К тому же она попытается использовать попутный ветер для скорейшего достижения цели.
— Для всей эскадры? — живо спросил я.
— Нет, только для нашего корабля… Впрочем, граф Аню уже показал световыми сигналами, что эскадре следует рассредоточиться, и что мы встречаемся непосредственно на рейде Дерхавена.
Я кивнул. До Дерхавена оставалось всего дня два — а с таким свежим ветром, может, и сутки. Плюс мне нравилось, что подводная лодка не сможет нас подбить. Так-то ей на глубине шторм и волнение не страшны, но она не сможет нас разглядеть в перископ и, следовательно, не сможет торпедировать.
Между тем ветер словно бы стих на несколько секунд — а потом резким рывком усилился. К боковой качке добавилась и килевая, и даже мне, человеку с крепким желудком и отличным вестибулярным аппаратом, стало немного не по себе.
Мира же счастливо рассмеялась, повисла у меня на шее и, ничуть не стесняясь капитана, крепко поцеловала.
— Обожаю такую погоду! Если бы не враги под боком, — прошептала она мне на ухо, — я бы тебя утащила сейчас в каюту… Как хорошо!
— Рад, что тебе нравится, — пробормотал я. — А меня, кажется, слегка мутит…
— Ну так потяни за связь с Леу, поправь здоровье! — удивленно сказала Мира.
— Вряд ли поможет!
Тем не менее, ее совет немного помог: по крайней мере тошнить меня перестало. Но голова кружилась по-прежнему, и ходить все еще было тяжело.
Тем временем зарядил дождь: густой-густой ливень, такой, что даже на суше не было бы видно дальше вытянутой руки! На море же небо сливалось с волнами, и все превращалось в этакую сплошную холодную вертикальную ванну. Даже в каюте укрыться было сложно: нас швыряло от стенки к стенке!
А вот маленький Миш, которого Рагна отстояла от попыток уложить спать днем, преспокойно дрых у той же Рагны на руках: она устроилась на кровати, уперлась ногами в стену и умудрялась так балансировать себя и мальчика, чтобы он почти совсем не раскачивался.
— Ну ты даешь! — только сказал я, поглядев на это. — Живой… то есть немертвый амортизатор!
Рагна усмехнулась.
— Отсутствие живого тела — это в некоторых обстоятельствах тоже преимущество! Будь у меня мышцы, способные уставать, ничего бы не вышло.
— Как я тебе благодарна! — бедняга Хелена сидела на полу в обнимку с ведерком: у нее дела обстояли хуже, чем у меня. — Вы… так хорошо заботитесь о нас с Мишем…
— Пустяки, — откликнулась Рагна. — У меня очень много практики.
— Да… я знаю… Так странно, что вы все вместе, пять жен, и не ссоритесь… помогаете друг другу… — Хелена всхлипнула. — Бывают же чудеса! А моя матушка из-за одной любовницы готова…
Что именно готова сделать ее матушка, Хелена не закончила: ее снова начало рвать над ведром, и снова одной желчью: еда в желудке уже давно кончилась.
М-да, и это все еще, если верить Мириэль, был не шторм, а только «край плохой погоды», вдоль которого мы следовали!