— Нет! — взвизгиваю я, делая вид, что шокирована.
— Да! Говорят, она надеялась соблазнить герцога Кларенса, — шепчет Кресс. — Хотя не могу взять в толк, зачем ей это понадобилось. Он ей в отцы го-
дится, и от него несет гнилым мясом. — Подруга морщит носик.
— Полагаю, принимая во внимание долги ее собственного отца... — говорю я, растягивая слова, и выгибаю бровь.
Крессентия округляет глаза.
— Нет! От кого ты это услышала? — ахает она. В ответ я лишь многозначительно улыбаюсь. Кресс вздыхает и слегка толкает меня локотком в бок. — Ты всегда знаешь все свежие сплетни, Тора.
— Просто я внимательно слушаю, — отвечаю я и подмигиваю.
Я умалчиваю о причине такой внимательности, молчу о том, почему тщательно собираю все слухи: не могу же я сказать, что жду упоминания о мятежных жителях порабощенной Астреи, надеясь, что кто-то еще на свободе и однажды придет, чтобы меня спасти.
В первые несколько лет после Вторжения постоянно ходили разговоры о мятежниках-астрейцах, замышляющих нападение на кайзера. Каждую неделю меня тащили на капитолийскую площадь, секли кнутом и показывали разлагающиеся головы убитых бунтовщиков, насаженные на пики. Зачастую я знала убитых — то были Защитники, прежде служившие моей матери; эти мужчины и женщины совсем еще недавно давали мне конфеты и рассказывали сказки. Я ненавидела такие дни, а чаще всего ненавидела мятежников, потому что мне казалось, будто это они причиняют мне боль, навлекши на себя гнев кайзера.
Впрочем, теперь почти все бунтовщики мертвы, а от восстания остались одни слухи, которые придворные пересказывают друг другу шепотом за неимением других тем для беседы. С последнего восстания прошло уже несколько лет. Я не скучаю по тем жестоким унизительным наказаниям, но мне не хва-
тает не покидавшей меня в прошлом надежды, ощу-щения, что я не одна в этом мире, что однажды, быть может, мой народ одержит верх над врагом и поло-жит конец моим страданиям.
Позади нас раздаются тяжелые шаги — вряд ли это кто-то из рабов Кресс, слишком уверенная поступь.
— Леди Крессентия, леди Тора, — произносит мужской голос. Кресс сильнее стискивает мою руку, и я чувствую, как у нее перехватывает дыхание.
— Ваше высочество, — говорит она, поворачиваясь и низко приседая. Я тоже делаю реверанс. При упо-минании высокого титула мое сердце начинает за-полошно биться, хотя понятно, что это не кайзер — я бы сразу узнала его голос. Однако расслабляться ра-но, и, поднявшись, я понимаю, что так и есть.
У незнакомца такие же длинные, пшеничного цве-та волосы, холодные голубые глаза, квадратная нижняя челюсть, как у кайзера, но этот человек гораздо моложе. Точнее, он еще юноша, старше меня разве что на год.
Это принц Сёрен, с удивлением понимаю я. Никто не говорил о его возвращении ко двору, и это удиви-тельно, учитывая, что кейловаксианцы обожают на-следника куда больше самого кайзера.
В последний раз я видела принца почти пять лет назад, и тогда он был костлявым, зато круглощеким двенадцатилетним подростком, ни на минуту не рас-стававшимся с деревянным мечом. Стоящего передо мной человека определенно не назовешь костлявым, а его щеки потеряли детскую округлость. В ножнах у него на поясе висит меч, но отнюдь не деревянный, а опасно поблескивающий кованый клинок, на руко-яти которого сияют живые камни, призванные уве-личить силу оружия.
Ребенком я видела Защитников земли, которые за-просто могли поднимать камни в три раза тяжелее се-
бя с такой легкостью, будто это пушинки, но живые камни на мече принца скорее всего лишь делают кли-нок на пару фунтов тяжелее при ударе. Хотя какое это имеет значение. Спустя пять лет тренировок под ру-ководством Тейна этот меч и так пролил немало кро-ви. При дворе вечно с восторгом обсуждают непобе-димость принца в бою, говорят, он великолепный во-ин — даже по кейловаксианским стандартам. Кайзер любит говорить о принце как об уменьшенной копии самого себя, но все достижения принца Сёрена слу-жат лишь одной цели: они подчеркивают отсутствие недостатков у самого кайзера. Захватив трон, кайзер сделался ленивым и самодовольным, теперь его гора-здо больше занимают пиры и выпивка, нежели учас-тие в сражениях.
Интересно, зачем принц вернулся спустя столь-ко лет? Видимо, его обучение у Тейна окончено. По закону он теперь совершеннолетний и скорее всего скоро сам встанет во главе армий.
Принц слегка кланяется, потом сцепляет руки за спиной. У него такое безмятежное выражение лица, что его можно принять за мраморную статую.
— Рад снова видеть вас обеих. Надеюсь, вы в до-бром здравии.