– А ты…вы?
– Ты, теперь только ты, – целуя ее в лоб и пытаясь успокоить свое желание обладать этой девушкой здесь и сейчас, шептал Радос. – Обещаю, мы вернемся на север, когда будет возможность и найдем все ответы на наши вопросы.
Вэлл улыбнулась и у Дириша защемило сердце: «Если бы ты знала, как же мне сложно держаться рядом с тобой? Как же я хочу показать всему миру, что ты только моя, но теперь, когда все летит к тем оркам, я могу лишь дать тебе надежду на будущее»
– Обещаю, сделать все, чтобы тебя защитить, – впечатывая ее в свою грудь и заставляя ее поднять голову, всматриваясь в ее глаза и убирая с ее лба серебреную прядь, шептал он ей в губы. А когда она уходила, все так же прижимая к себе томик по магии, он чуть не завыл как тот оборотень от неизбежности потери, пусть на этот вечер, пусть на эту ночь, но потери той, что медленно, день ото дня становилась его раем.
Вэлл уже стоя в дверях, обернулась и увидела тоску в серых глазах Радоса и улыбнулась. Щеки заалели от того, как на нее смотрел Дириш, как красивое лицо мужчины исказила боль утраты, вспомнила поцелуй от которого вспыхнули ее маленькие ушки и покачав головой, она выскочила из кабинета, оставив Дириша сожалеть о том, что не остановил ее.
Тишина перед бурей
Следующий день Вэлл просидела за книгами и только когда перед ней поставили чашку с ароматным чаем и блюдце с пирожным, украшенным кремовой розой, она оторвала взгляд от так ее заинтересовавшей книги: – Я зачиталась.
– Я заметил, ты не пришла ни на обед, ни на ужин, – падая рядом с ней в кресло и наклоняясь к девушке, заглядывая ей в глаза, констатировал Дириш. – Я ждал в столовой.
– Да? – и Вэлл покраснела, отодвигаясь вглубь кресла, пытаясь с ним слиться. Дириш же был как всегда неотразим. И когда она стала это замечать? Ему шла его черная атласная рубашка, верхняя пуговица была не застегнута, открывая сильную шею, грудь на которой висел небольшой серебреный кулон в виде снежинки, и он был точной копией того, что она так бережно хранила под подушкой. Может это был его подарок? И осознание этого согрело дрожащее сердечко девушки, ведь это так много меняло в их отношениях. А Вэлл не могла оторвать взгляд, видела, как дернулся его кадык и сглотнула, сразу стянуло низ живота, еще бы знать от чего, в груди перестало хватать воздуха и почему-то во рту пересохло.
– Вот интересно, когда ты на поле боя, ты не боишься и не смущаешься моих рук, а здесь вся краской покрываешься. Это почему? – разглядывая смущенную девушку, спросил Радос и улыбнулся, вводя Вэлл в еще больше смущение. Теперь у нее горели не только щеки, но и ее аккуратные маленькие ушки.
– Не знаю, – и Вэлл обхватила горящие щеки ладошками и выдохнула, глядя на Дириша испуганным кроликом. И ведь похожа была, серебреные волосы обрамляли ее узкое лицо, несколько непослушных волосинок создали на голове по бокам от маленьких аккуратных ушек завитки, ну точно ушки, огромные глазищи в которых гнездился не страх, удивление и не понимание того, что происходит.
– Ешь, если мало, то могу сходить за ужином. Или давай сходим в город, там есть одно заведение, где подают отменную жареную курицу, – улыбнулся Дириш и засиял как новогоднее украшение, которые еще висели на окнах.
– Боюсь, что это будет, не очень уместно, – отрывая от него свой взгляд и протягивая руку к фарфоровой чашке, шептала Вэлл.
– Хорошо, уговорила, завтра сходим, завтра будет уместно, – довольный Дириш прислонился к спинке кресла и сложил руки на коленях.
– Это почему? – ее рука замерла, так и не захватив пирожное, которое манило ее огромной сладкой розой.
– Потому что завтра вечером будет фейерверк, в городе будут гуляния, вот тогда и сходим, там будет ярмарка. А пока доедай и отдыхать, а то глаза уже болят, наверное, – Дириш забрал с ее коленок книгу по магии и встал, собирая заодно и книги со стола, потом что-то напевая себе под нос, отправился к стеллажам, чтобы все это расставить по полочкам, искоса поглядывая на сидящую девушку. А Вэлл слизала кремовую розу, показав ему кончик язычка, чем вызвала массу вопросов к его адекватности и самоконтролю, потом показала ему зубки и вызвала боль в паху и почти вернула ему его зверя, которого давно убила магия ледяного цветка. А когда она наморщила носик и покачала головой, развлекая себя тем, что ее короткие волосы распушились еще больше и укутали ее лицо в серебреную пелерину – он замер. Она была так красива, что он замер с книжкой в руке, так и не донеся ее до полки. Он, мужчина, который знает, как доставить женщине удовольствие, вдруг понял, что его опыт ничто в сравнении с невинностью этой девочки, ее непосредственностью. Сейчас она знает, как довести его взрослого мужчину до бешенства, потому что брюки вдруг стали тесными, в паху уже было не просто тесно, он боялся, что слетят все пуговицы и чтобы этого не допустить пришлось срочно ретироваться из библиотеки, бросив несчастную книгу на первую же полку.