— Ты правда придешь?
— Да, я приду, — сказал он с непристойным выражением лица, которое придавало его словам двойной смысл.
— Ты плохо влияешь, — поддразнила я.
— Это говорит девушка, которая пришла ко мне в кабинет, ничего не надев под пальто. — Он поднял бровь, одарив меня суровым взглядом учителя, а я в ответ одарила его взглядом невинной ученицы.
Я села, и он выругался, когда я надавила его член, оттолкнув меня от себя, чтобы он мог встать.
— Клянусь звездами, из-за тебя и твоей сестры, от моего мужского достоинства не останется и следа.
Я хихикала, пока он натягивал свои боксеры, и наслаждалась зрелищем, пока он натягивал остальную одежду. В дверь постучали, прежде чем он успел натянуть рубашку.
— Секундочку! — позвала я, подталкивая Ориона к окну.
— Впусти меня, Джеральдина сделала кое-что ужасное! — взмолилась Тори, и Орион пожал плечами, на всякий случай заходя в ванную.
Это было странно — иметь возможность открыто говорить об этом с кем-то — кроме мстительного мудака-оборотня.
Я впустила ее в комнату и закрыла дверь, прежде чем Орион снова появился из ванной, все еще застегивая рубашку.
Тори уставилась на него, потом на меня, потом на кровать.
— Фу, чувак!
Орион только ухмыльнулся, а она насмешливо посмотрела на него.
— Прости, — виновато сказала я, глядя на сверток блестящего розово-фиолетового материала в ее руках. — Что это?
— Это ад, вшитый в чертово платье, вот что это такое. Два платья, если быть точным. Джеральдина хочет, чтобы мы надели их на «великое возвращение» или как она там это называет. Но посмотрите на них. — Она помахала им, чтобы юбки распахнулись, и показала два платья, которые были просто отвратительны.
Огромные банты с рюшами и километры тюли собрались вместе на этих пышных бедламах.
— Я не надену это, — объявила Тори. — Дарси, я сожгу их. — Дикий свет зажег ее глаза, и искры затрещали по коже. — Сожги их вместе со мной, и мы скажем, что это был несчастный случай.
Орион двинулся вперед, вырывая платья из ее рук.
— Давай не будем спешить, маленькая поджигательница. Помнишь, что случилось в последний раз, когда ты что-то поджигала?
Я вспомнила комнату Дариуса, и Тори невинно прикусила нижнюю губу, а я начала смеяться.
— Просто надень что-нибудь другое, — продолжал Орион. — Проблема решена.
— Тогда мы оскорбим ее. Она сказала, что сшила их сама, — драматично вздохнула Тори.
— О боже, мы же попадем в новости, надев их, не так ли? — сказала я, глядя на эти чудовища.
— Я умру первой, — страстно сказала Тори.
— Просто носите то, что вам нравится, и наложите на них иллюзию, которую сможет увидеть только Джеральдина. — Орион пожал плечами, как будто это было так просто, а я посмотрела на него своими огромными глазами.
— То есть ты сделаешь это для нас? — сладко спросила я.
Его глаза скользнули по мне.
— Да, конечно, Голубок.
Брови Тори приподнялись, когда она посмотрела на него.
— Самое странное во всем этом то, что ты милый, ты ведь знаешь это?
Взгляд Ориона потемнел, и на его лице появилось лукавое выражение.
— Это не навсегда.
— Посмотрим. — Тори поспешила к своему чемодану, расстегивая молнию. — Я купила кучу потрясающих платьев для нашего пребывания во дворце, Дарси.
— Конечно, купила, — рассмеялась я, когда она извлекла из недр своего багажа два прекрасных платья: одно насыщенного цвета морской волны, а другое — глубокого сливового оттенка. Она передала мне одно из них, и я поспешил к своему шкафу, чтобы выбрать белье и туфли.
— Я оставлю тебя, — сказал Орион, отступая к окну. — Я пойду к воротам, чтобы наложить иллюзию на Грас. — Он со скоростью вампира выскочил в окно, а я поспешила вперед, чтобы закрыть его за ним.
Вскоре мы были одеты и направлялись к краю кампуса, где студенты выходили из больших ворот или прыгали в машины, когда их родители приезжали за ними. Вокруг толпилось несколько профессоров, и я заметила среди них Ориона, болтающего с Габриэлем.
София и Диего поспешили ко мне, чтобы попрощаться, и меня охватила грусть.
— Хорошего Рождества, — сказала София, поправляя пудрово-розовые наушники на голове. — Я буду скучать по вам.
— Я тоже. — Я сжала ее, затем она переместилась, чтобы обнять Тори.
Диего держал в руке небольшую сумку и хмурился.
— Мы вернемся раньше, чем ты успеешь это понять, — мягко сказала я, и он кивнул, притянув меня в объятия.
— Оставайтесь в безопасности, чики, — сказал он, глядя между нами, и направился к черной — Фаэоте. — Водительское окно опустилось, и мое сердце забилось быстрее, когда я увидела его мать, выражение ее лица нахмурилось, когда она увидела своего сына. Она что-то сказала ему сквозь сжатые губы, и он поспешно обернулся, чтобы положить свою сумку в багажник, а затем забрался на заднее сиденье. Машина развернулась, медленно проехала мимо нас, и у меня возникло ощущение, что за нами наблюдают из затемненных окон.