Однако Кире Анатольевне это не понравилось и, скорчив самую недовольную гримасу, она продолжила.
— Хорошо, Аня так Аня. Теперь садись рядом с…
Кира Анатольевна снова прошлась взглядом по классу, как назло все места были заняты, даже Ермолаев сидел не один.
— С Димой Москаленко, — наконец-таки нашла выход из положения литераторша. — Лина пересядь на последнюю парту.
— Что?! — вскочила с места Лина Гвоздич. — Я на последнюю парту не сяду, новенькой надо пусть и садиться, а это мое место и его у меня никто не отнимет.
Визгливый голос Лины так прорезал слух Ани, что она слегка поежилась.
— Пересядь, — настойчиво повторяла Кира Анатольевна.
— Это не справедливо, — гордо сказала Гвоздич, и уже было начала собирать сумку, как Аня предложила:
— Вы не будете против, если я сяду со Славой Ермолаевым? Он единственный кого я пока здесь знаю.
— А Баширова я куда дену? — устало спросила учительница. Новенькая с самого первого дня начала создавать ей проблемы!
— Так я могу на заднюю парту пересесть, — ответил Федя. — Позади Славки. И место освободиться.
— Это исключено, — категорично заявила Кира Анатольевна.
— Да какая разница-то? — спросила Аня.
По классу прошелся гул. Еще никто никогда не отважился спорить с Киркой. Москаленко, который все это время сидел и без всякого интереса наблюдал за происходящим, вдруг посмотрел на Аню другими глазами, она определенно зацепила его.
— Мне так не удобно будет вести урок, — выдала слабый аргумент класснуха. — И вообще я здесь решаю, кто с кем сидит! Ты обязана меня слушаться.
— Но ведь это же глупо.
Класс разразился громким смехом. Кира Анатольевна налилась багрянцем. Мало того, что ей совершенно не хотелось брать еще одну ученицу в свой класс, так она оказалась вдобавок совершенно не управляемым ребенком!
— Если не замолчишь, пойдешь к директору, — процедила она.
— Прекрасно, — оживилась Аня. — Он-то и решит наш спор.
Москаленко ухмыльнулся.
— Дмитрий, — тут же отреагировала Кира Анатольевна. — Что еще за смех? Встать.
Москаленко лениво поднялся со своего места.
— Что тебя так рассмешило? — спросила Кира Анатольевна.
— Не один я смеялся, — наклонив голову на бок, ответил Дима. — И вообще, что вы так нервничаете. Ну, захотела она с Ермолаевым сесть, и что? Федя вот не против. Сам за милую душу за последнюю парту сесть готов.
Кира Анатольевна задумалась. С одной стороны, ей хотелось проучить наглую девчонку, которая, похоже, пыталась сорвать ей урок, с другой — кое в чем Москаленко был прав. Да и нечего этой Нечаевой с ним сидеть, только парня испортит.
— Ладно, Нечаева, садись с Ермолаевым, — махнула рукой класснуха. — Что с тобой поделаешь.
— Спасибо, — только и сказала Аня и, повернувшись задом к литераторше, бодро пошла к парте, на которой весь пунцовый от смущения сидел Слава.
Кира Анатольевна смотрела нелюбимой ученице в след. Ну, ничего жизнь она ей уж точно подпортит!
— Привет, — тихо поздоровалась со Славой Аня, водружая тетрадь и учебник из портфеля.
— Ты с ума сошла? — накинулся он на нее. — Зачем спорила?
— Она была не права! — возмутилась Аня так громко, что весь класс тут же обернулся в ее сторону.
— Ермолаев, Нечаева, еще слово и я вас рассажу, — рявкнула Кира Анатольевна, листая учебник по литературе.
— Тише ты, — шикнул Ермолаев и взял ее за руку. — Москаль, конечно, не подходящий тебе сосед, но все-таки ты бы могла и согласиться.
— Но я его даже не знаю.
— Кире без разницы. Она тут главная. Играла в детстве в такую игру, типа исполнение желаний.
— Нет, — помотала головой Аня. — Не с кем было.
— Тогда объясняю правила. Ты должна исполнять любые желания Киры Анатольевны, нравиться тебе это или нет. И вести себя так, как она этого захочет. Ясно?
— Но это же нечестно!
— А кто сказал, что будет честно? Будет, так как учителя решат.
— Да уж весело тут у вас…
— Ты сама, между прочим, на это подписалась, — напомнил Ермолаев. — Я тебя за собой не тянул.
— Знаю, — вздохнула Аня. — Но может остальные педагоги будут лучше.
— Надейся, — ухмыльнулся Слава и добавил. — Ладно, давай послушаем, что она говорит.
Тем временем Кира Анатольевна написала тему урока на доске и медленно читала материал с какого-то пособия, бодро расхаживая около первых парт.
— Михаил Булгаков — явление совершенно уникальное даже для не обделенной талантами российской литературы двадцатого века. Перу этого писателя подвластно было, по сути, все пространство русскоязычной прозы в любых проявлениях. Самым загадочным из его романов является произведение «Мастер и Маргарита». Это- роман, который почти официально называют «Евангелией от Сатаны». Книга, которую можно читать и перечитывать десятки, сотни раз, но главное, в которой все равно понять невозможно. Итак, дети, какие же страницы произведения надиктованы Силами Света? И какие — наоборот — писаны Силами Тьмы?