– Это хорошая комната, – сказала Кайла, словно прочитав мои мысли. – Я всегда чувствую себя здесь в безопасности, – негромко добавила она, сидя на краю кровати и болтая ногами. – Иногда мне даже хочется остаться здесь навсегда. – Я удивлённо воззрилась на неё. В руках Кайла сжимала волшебный мини-свиток. Дорогущая штука, между прочим. Откуда он у неё? Украла, что ли? – Видела сегодняшний заголовок? – продолжала Кайла, разворачивая свиток. – Даже не уверена, что стоит тебе его показывать. Вдруг тебе кошмары начнут сниться.
Я закатила глаза:
– Ты говоришь прямо как Злая Мачеха.
– Бывшая Злая Мачеха, – хихикнула Кайла. – Нет, серьёзно. В Чароландии уже далеко не так безопасно, как все привыкли думать.
Заголовок в обрамлении пурпурных сердечек, сказочных замков и цветочков, которые всегда украшают свитки «Долго и счастливо», выглядел далеко не столь весёлым.
Готти видели в Роуланде. Семья Харкинг пропала
– Мистер Харкинг выслеживал Готти последние два года, – принялась объяснять Кайла, даже не дав мне времени прочесть статью. – Я слышала однажды, как Вольфингтон с ним разговаривал. Я думаю, мистер Харкинг работал на школу. А теперь и он, и вся его семья исчезли, и никто не знает куда. – Глаза у неё были огромные и круглые от ужаса. – Они пропали только потому, что он пытался искать её.
Меня вдруг пронизал холод. И дело было отнюдь не в гуляющих по замку сквозняках. Я подумала о маме, об отце, об Анне, Хане, Хэмише, Феликсе и Трикси. О том, что они могут пострадать, если я начну что-то вынюхивать. Внутри у меня всё перевернулось.
– Я уверена, что в конце концов её поймают. Флора сказала, что они прикладывают все старания, чтобы схватить её.
– Угу. Прикладывают старания, – тихо повторила Кайла. – А я сомневаюсь, что её когда-нибудь арестуют. – Кайла порхнула к своему комоду, щёлкнула пальцами и – ПФ! – оказалась в мерцающей голубой пижаме. Она разглядывала дешёвенькую эльфографию моей семьи, которую отец как-то подарил маме на день рождения: весь наш клан на фоне нашего «сапога». Собирая меня в школу, мама положила её к остальным вещам. – Счастливая ты. У тебя такая замечательная семья.
Я подошла к моему комоду и тоже поглядела на картинку. Моя линялая зелёная пижама не шла ни в какое сравнение с ночным нарядом Кайлы.
– Да, они у меня славные, – сказала я, стараясь не обращать внимания на хмурый папин взгляд. Его рот недовольно кривился. – А у тебя есть фото твоей семьи?
Глаза Кайлы подозрительно блеснули, и я тут же почувствовала, что сказала что-то не то.
– У меня нет семьи, – ровно проговорила она. – Румпельштильцхен забрал её у меня.
– Что?! – воскликнула я. – С какой стати Румпельштильцхену нападать на твою семью?! – Даже оттого, что я назвала это имя вслух, по моей спине пробежал холод. А с языка Кайлы оно слетело так легко, словно она произносила его уже тысячу раз.
Кайла сморщила носик-пуговку.
– Ему не нужны причины! – резко бросила она. – Прости, – добавила она, помолчав. – Это больное место. – Фея подняла глаза к нашему небольшому витражному окошку, за которым сияла луна. – Последний раз я видела их накануне того дня, когда меня должны были отправить в СИШ, – продолжала она уже спокойнее. – Мама попросила меня сходить в город за булочками к моему последнему ужину дома. Говорила, что этим праздничным ужином мы отметим начало моей новой жизни. – Кайла закатила глаза. – Я ужасно злилась на неё за эти слова. Говорила, что, отдавая меня в СИШ, она просто пытается избавиться от меня, но она не соглашалась. – Кайла опустила глаза на свои ногти, покрашенные блестящим голубым лаком, и отрешённо продолжила: – Мы тогда ужасно поссорились. А когда я вернулась, её уже не было. Ни её, ни моих сестёр, ни дуплистого дерева, в котором мы жили, ни садика, где выращивали турнепс. Всё пропало. Как будто ничего этого – и нас тоже – никогда и не было. – Кайла бессильно откинулась спиной к стене и сползла по ней. На миг мне показалось, что вместо неё осталась лишь смятая пижама. – Я бегала вокруг, пытаясь найти их, пока один уличный разносчик не сказал мне, что видел, как пришёл Румпельштильцхен и... И они все исчезли.