И чего они, интересно, так подлизываются к этому Волку? Боятся, что он их сожрёт? Или он правда так им нравится?
– Хорошо, мистер Хельмут, – сказал наш профессор, продолжая вышагивать между рядами парт. – Найти занятие, которое поможет вам отдохнуть и расслабиться, очень важно для личностного роста. И в то же время взгляните только, сколь многому вы при этом учитесь. Все мы нуждаемся в якорях.
Ещё одна рука взлетела вверх, и профессор Вольфингтон сдержанно – и, как мне показалось, несколько делано – улыбнулся:
– А, мистер Олли. Какой же мудростью вы хотите поделиться с нами сегодня?
– У меня скорее вопрос, чем желание лишний раз подлизаться, напросившись на дополнительное сочинение, – заявил Олли, который, как я теперь знала, делил комнату с Джексом.
Невысокий, коренастый, с очень тёмным загаром – который он, по его словам, приобрёл за долгое плавание в океане (поговаривали, что он пробрался зайцем на пиратский корабль), – Олли, хоть и не вышел ростом, подкупал многих своим дружелюбием и умением рассказывать истории. Джекс уверял, что ему неплохо удаются и волшебные трюки. («Именно из-за них его здесь и заперли, – говорил Джекс. – Очень уж ему ловко удавался фокус с исчезновением. У разных людей исчезали ценные вещи, которые потом находились в его карманах».)
– Профессор, когда вы говорите о якорях, вы имеете в виду метафорические якоря как символы надежды или настоящие корабельные, которые мы должны таскать за собой в качестве талисманов? – с серьёзной физиономией поинтересовался Олли. – Понимаете, якоря – довольно тяжёлые штуки.
Прежде чем Вольфингтон успел ответить, зеркало Мири вдруг начало шуметь и светиться. Я обратила внимание, что все в классе вдруг сели прямее.
Би-ип! Би-ип! Би-ип!
– Прошу прощения, что прерываю вас, профессор, – раздался из глубин зеркала громкий голос Мири. – Директор срочно вызывает к себе Хельмута.
Лицо гнома вытянулось:
– Я этого не делал!
– Не делал чего? – спокойно осведомился профессор Вольфингтон.
– Не вламывался прошлой ночью в буфет и не съедал двух яблочных пирогов с кремом.
Это могло бы прозвучать убедительно, если бы он тут же не рыгнул.
– Занятно. А я видело совсем иное, – прощебетало Мири. По поверхности зеркала пробежали радужные переливы света, а потом на ней развернулась картина: Хельмут взламывает замок, пробирается в кухню и – да, однозначно – вгрызается в пирог. Ну и аппетит у этого парня! Сражённый, Хельмут повесил голову.
Вот как, значит. Мири шпионит за нами для Флоры!
Тяжко вздохнув, Хельмут принялся собирать свои книги:
– Простите, профессор Вольфингтон.
Когда Хельмут плёлся мимо него, Вольфингтон поправил ему колпак.
– Удачи, Хельмут. Итак, вернёмся к якорям. Несомненно, я говорил о них в переносном смысле, Олли.
Олли кивнул. Профессор Вольфингтон подошёл к парте Джекса и остановился:
– А теперь вы, мистер Джекс. Как вы провели выходные?
Джекс пробормотал что-то невнятное и снова принялся рисовать каракули в своей тетрадке. Интересно, поверил Вольфингтон моей истории, будто Джекс пытался выбраться из школы, чтобы спасти мой дневник? Я сомневалась, что провести человека-волка так же просто, как профессора Гримм, робкую преподавательницу, которая вела у нас последнее собрание на тему «Ваша жизнь и ваша карьера в Чароландии: как найти достойную и законную профессию». Да у неё чуть ли не полшколы отпросились в туалет одновременно! Естественно, никто из них не вернулся в главный зал, чтобы дослушать её захватывающую лекцию.
– Не так ли, мисс Джиллиан?
Дьявол! Он что, ко мне обращается?! О чём может этот волчара спрашивать меня в первые пять минут урока? Я постаралась собраться:
– Да, спасибо, я спала очень хорошо. Подушки просто чудесные.
– Будь внимательнее, Коблер! – вякнула Джослин, и кто-то засмеялся.
Я принялась теребить воротник моей белой рубашки.
– Гм... матрас, правда, немного жестковат, но... – Кайла, сидевшая на два ряда впереди меня, чуть заметно качнула головой. Голубые глаза профессора пронзали меня насквозь. – Э-э... вы ведь не об этом спрашивали, да?
Ух ты, оказывается этот оборотень умеет улыбаться!
– Я сказал, что вы совсем новенькая в нашей школе – поступили к нам всего лишь неделю назад, верно?
– О! Ага. Верно. Новенькая. Новее не бывает, – выпалила я.