Я чувствовала, что нас с Якобом там ждёт подвох, но отец убедил меня поехать в Антверпен. Он беспрестанно повторял, что невозможно прятаться всю жизнь. Миранда собралась замуж, и её волновала определённость в бизнесе. Появление другой наследницы в её планы не входила. Да и бабушка вряд ли хотела, чтобы я отодвинула Миранду от управления компанией. Якоб сказал мне, что он не желает «воскресать», но раз уж прошлое стучит в его двери (так он поэтично выразился), то следует всем договориться, как мы будем жить. Майеры нас встретили дружелюбно, но без теплоты. Мы с сестрой не испытывали друг к другу родственных чувств. Мы с Якобом были на одной стороне. Нас устраивало, что мы живем под чужими именами. А доходов от «Золотой бочки Вероны» — дочерней компании «Пивной Империи Майеров» вполне хватало нам обоим. «Золотая бочка Вероны» была подарена моей матери в качестве свадебного дара, и после её смерти перешла по наследству Якобу и мне в равных долях. По соглашению с Лилиан Майер все доходы от этого предприятия уходили к нам, в Германию. Видимо, это и «раскопал» расторопный жених Миранды, который работал начальником юридического отдела у Лилиан. Именно эта ниточка привела к нам, в Мюнхен, в совокупности со злосчастным буклетом «Лица и лики», который бабушка не предусмотрительно оставила в своём кабинете. Раузмеется, жених Миранды отрицал тот факт, что он обнаружил к нам ниточку и что меня разыскивал именно он. Но я подозреваю именно его, он мне показался алчным и хитрым человеком, который манипулирует и Мирандой, и Лилиан. Но, именно Уилли предложил сохранить ситуацию, как она есть, так как, по его мнению, доходы от «Золотой бочки» были невелики, на общую картину ведения бизнеса они не влияли, и раз мы с Якобом не имели претензий к семье Майеров, то зачем было ворошить прошлое.
С сохранением статуса-кво была не согласна Миранда, которая говорила, что спокойствия у неё нет, пока бизнес построен на лжи. Якоб тоже заметно нервничал. Он сказал, что поскольку Лилиан уже юридически устранена от управления компанией, то Миранда могла расторгнуть странное соглашение относительно судьбы «Золотой бочки Вероны» и даже потребовать слияния компаний в целях недопущения дробления капитала. В общем, он не доверял ли матери, ни дочери. Всё это было гадко.
К слову сказать, я была тоже не готова к потере единственного источника дохода, но и менять расположение сил на игровом поле я не хотела. Ситуация сложилась патовая. Посреди ночи мы уже были неспособны что-либо решить кардинальным образом. Тем более что Якоб стал срываться на крик и обвинять Лилиан в предательстве его интересов. В общем, решено было взять тайм-аут до утра, а затем продолжить переговоры в «Синем вереске».
Я не хотела ночевать на злосчастной вилле, слишком много плохих воспоминаний там кружило. Миранда с Уилли подбросили меня до площади в центре, я намеревалась встретиться с Трулте и Федериком. Кода я ждала их в кафе «Зеленый рай», то телевизору передавали новости, и я узнала о пожаре на вилле «Синий вереск». Трулте и Федерик даже подшутили надо мной, назвав "поджигательницей".
Я поняла, что мне не разобраться в этой мешанине. Знаю только одно: я никогда никого не убивала и не поджигала ничьих домов. Также я знаю, что как и Якоба, меня захотят убрать с дороги мои милые родственники. Поэтому я вынуждена прятаться. Только теперь у меня не будет доходов «Золотой бочки Вероны», и мне нелегко. Надо ли говорить о том, что я не доверяю полиции? Полиция столько лет ела с руки своей хозяйки….