Жена банкира встретила меня так, словно я был мелким домашним животным, которому не разрешается запрыгивать не диван, лежать на подушках и грызть веточки герани. Своим подчеркнуто пренебрежительным отношением к моей непритязательной особе она сразу поставила меня в определенные рамки, выходить за которые я не имел права.
– Найди музыку, – сказала она, даже не поздоровавшись со мной.
Я мельком взглянул на горы аппаратуры, встроенной в темно-вишневую стенку, и без труда отыскал ручку настройки радиоприемника. На розовом стеганом халате своего «объекта» я старался не акцентировать внимание. Человек, для которого я пустое место, сам является для меня таковым.
– Как говорил один ди-джей, музыка стимулирует работу слухового аппарата, – заметил я мимоходом.
– Дурак твой ди-джей.
Из динамиков полилась медленная расслабляющая музыка изумительной красоты.
– Оставь. Будем считать, что с первым заданием ты справился.
– На сегодня я могу быть свободен? – учтиво поинтересовался я.
На сей раз она жестко сфокусировала на мне свой взгляд. В нем сквозило недовольство. И ни намека на улыбку.
– Будешь шутить, когда выполнишь остальные тридцать три.
Она опустилась в кресло, обитое тканью с узором леопарда (я не удивился бы, окажись она действительно шкурой леопарда), и на миг закрыла глаза. Потом широко распахнула их и судорожно, словно утопающий, заглатывающий порцию воздуха, вздохнув, сказала:
– У нас еще есть сорок минут перед тем, как отправиться в супермаркет и дом моделей. Расскажи мне о себе.
– Зачем? Вы уже наверняка навели обо мне справки.
– Между анкетой и человеком дистанция огромного размера. Не тяни, все равно я выужу из тебя всю информацию.
Я в двух словах рассказал ей, где родился и где крестился. Она иногда перебивала меня, уточняя кое-какие детали.
– А слабости у тебя есть? Спиртное, наркота, женщины? – поинтересовалась она.
– Есть. Как бывший военный я хорошо ориентируюсь в пространстве. Однако у меня слабо развит абстрактно-логический аппарат.
– То есть?
– Не понимаю, зачем я вам нужен. Ведь вы даже не удосужились посмотреть меня в деле.
– Главное, не кулаки, а голова. А с головой у тебя все в порядке. С головой ты дружишь.
За эту характеристику я мысленно поставил ей арабскую цифру «пять». Но экзаменовка продолжалась.
– Чем ты занимаешься в свободное время? У тебя есть хобби?
Я перебрал в уме все свои увлечения за последние десять лет и не нашел ни одного, достойного упоминания и хотя бы приблизительно подходящего под это определение. Библия, восточные единоборства и коллекционирование солдатиков не в счет. Приключения? Их было более чем достаточно, хотя к моим нынешним обязанностям они отношения не имели.
– Мое единственное хобби – работа, – бодро доложил я.
Пожалуй, так оно и было: работа постепенно превращалась для меня в дурацкий смысл дурацкой жизни и вытесняла все иные потребности.
– Будешь крутить хвостом, пойдешь туда, откуда пришел и даже дальше, – прищурившись, сказала она.
– Люблю делать что-нибудь по дому, своими руками, – честно признался я. – Затирку окон, например...
– А это еще что такое?
– Конопатка оконных рам паклей, смоченной в цементном молоке.
– Что еще?
– Демеркуризация люминесцентных ламп и ртутьсодержащих приборов, ремонт зонтов и вставка змеек, изготовление домашней мебели – шкафов, книжных полок, табуретов. Из подручных средств.
Я не стал добавлять, что мое самое любимое занятие – лежать на диване и препарировать время, разгадывая его загадку и разрабатывая способы бегства от него. Думаю, мое признание было бы неправильно истолковано.
По радио зазвучала реклама бензовозов из Пензы. Я подошел к музыкальному центру и крутнул ручку настройки. Комната наполнилась звуками рок-н-ролла.
Она молчала, думая о чем-то своем и сосредоточенно глядя в окно, наполовину прикрытое жалюзи. Настал мой черед обратиться к ней с вопросом.
– Как мне прикажете обращаться к вам? Я до сих пор не знаю вашего имени.
– Называй меня Светлана.
– Странно.
– Что тут странного?
– Мою жену зовут так же.
– Впредь постарайся не путать дом с работой, а меня – со своей женой.
Я почувствовал, как передо мной опустился полосатый шлагбаум и перевел дух. Это многое упрощало – круг моих обязанностей обозначился, и сводились они лишь к обеспечению ее личной безопасности, не считая мелких текущих поручений. Что, собственно, и требовалось доказать.
– И последнее, – подвела черту Светлана. – Ты можешь гарантировать, что со мной в твоем присутствии ничего не случится?
– Вы не могли бы выражаться поконкретнее?
– Не могла бы. Я спрашиваю – ты отвечаешь.
– Такой гарантии не даст вам и сам Господь Бог. Черный ворон тоже смертен.
– Что ты хочешь этим сказать?
– При хорошо организованном нападении погибают все: и «объект», и его телохранители, сколько бы их ни было.
Она задумчиво покачала головой, как бы взвешивая шансы сохранить свой покой в первозданной чистоте и девственности, и деловито произнесла:
– Вот ключ от гаража, вот от машины. Гараж в подвале. Через пять минут выезжаем. Ты водил когда-нибудь «Крайслер»?
– В автошколе ГАИ, – сказал я.
Она не уловила иронии в моих словах и вряд ли даже расслышала их. Мысли ее были заняты предстоящими покупками.
Кое-как выполнив ее второе поручение, я припарковался во дворе и в ожидании своего «объекта» откинулся на спинку водительского кресла. За штурвалом «Крайслера» мне еще сидеть не приходилось. Жизнь сделала ослепительный вираж, смысл которого был мне еще неясен. Энтузиазма по этому поводу я не испытывал, хотя мое туманное будущее представлялось мне интересным и вызывало жгучее любопытство. Сменив свой скромный костюмчик на что-нибудь более приличное, я мог бы, пожалуй, производить впечатление приличного человека. Вот только на кого и зачем? И нужно ли это мне?
Спустя полчаса Светлана соблаговолила спуститься вниз, оставив свои апартаменты под попечительство вахтера с рельефной мускулатурой, и села в автомобиль.
– «Звездный», – бросила она.
И мы поехали в «Звездный», самый навороченный супермаркет в городе, где она обычно делала покупки.
При выезде из арки я краем глаза заметил движение на обочине – за нами увязался какой-то невзрачный «жигуленок» кремового цвета. Верный своей привычке не упускать деталей, я на всякий случай «сфотографировал» его номер. Затем свернул в глухой проулок и вырулил на параллельную улицу.
– Что за фокусы! – тут же напомнил о себе мой «объект».
– Меры предосторожности. Мне не нравится тип, который висит у нас на хвосте.
Кремовый «жигуленок» выскочил из проулка вслед за нами.
– Плюнуть и растереть, – хмыкнула Светлана. – Больше никакой самодеятельности. Едешь только туда, куда я приказываю.
– Воля ваша.
В супермаркете мы пробыли довольно долго. Из водителя «Крайслера» я переквалифицировался в рулевого тележки. Едва поспевая за Светланой, я наполнял «потребительскую корзину» продуктами, на которые она указывала пальчиком; к концу первого часа у меня уже рябило в глазах от колбас, окорочков, консервных банок и пакетов.
– Пошевеливайся, не спи на ходу, – поторапливала меня она.
Возле женского туалета она позволила мне сделать небольшую передышку. Эту паузу я решил использовать в интересах ее же безопасности: вышел из супермаркета и, делая вид, что направляюсь к ближайшему табачному киоску, прошел мимо кремового автомобильчика. Водителя в нем не было. На всякий случай я осмотрел машину на обратном пути. Взгляд зацепился за матерное слово, нацарапанное гвоздем на дверце. Теперь я мог идентифицировать эту тачку из тысячи ей подобных.
– Ты где шлялся?
Возмущению Светланы не было пределы.
– Я не думал, что вы так быстро.
– Я все делаю быстро. Ты не ответил на мой вопрос.
– Ходил за сигаретами.
– Ты же не куришь.
– В новую жизнь – с новыми привычками, – сказал я, испытывая сильный соблазн высказаться иначе. «С тобой не только закуришь...»
– Еще раз отлучишься без разрешения – пролетишь с премиальными, как фанера над Парижем.
Она произнесла – «фанэра».
– Следуй за мной.
В доме моделей Светлана занималась бесконечными примерками – то ей не нравилась расцветка платья, то не устраивал фасон, и уж совсем не укладывалось в голове, откуда берутся такие цены. Выглянув из кабинки для переодевания, она подозвала меня.