– Не пассажиры? — уточнил я.
– У меня нет лицензии на пассажирские перевозки. Общереспубликанской, разумеется. Да и вообще никакой нет, её для моего судна никто в здравом уме и трезвой памяти не выдаст.
– Так что насчет подобного подбора команды?
– У меня своеобразная слава. Проще набрать команду самому ушлому пирату, чем мне. Но до той крайности мне тоже далеко, я болтаюсь в условно законном пространстве. Нет, слава не то чтобы совсем дурная, но необычная. Кое-кто считает, что я слишком неадекватен.
– А это не так? — спросил я.
– Я абсолютно адекватен, — обиделся капитан. — Но что мне делать с тем, что мир сошел с ума?
– Ничего. Вся галактика — это большая комната с мягкими стенами. — ответил я.
– Ты что-то понимаешь, — кивнул твилек. — Я бы был опечален, если ты оставишь нашу команду. У нас весело.
– Капитан думает, что ты можешь передумать и сорваться от нас, — добавил Ивендо. — Но мы думаем, ситуация должна исправится. Ты должен нам помочь. Капитан верит в знаки, верит, что твоя удача вытянет на себе нас всех. У меня не было шансов наняться в приличное место. Меня списали навсегда. Ебаные эскулапы дали справку, что я не летный. Назначили пенсию кавалеру центрального скопления Республики[5]. Но мне нужно летать, а не сидеть и курить спайс, смотря на далекие звезды. Десять лет искал работу, и вот нашел. — рассказал мне лейтенант.
– Зато с нами не скучно, — Фарланд нашел позитив и в этом. — Я родился на Корусанте. Вырос в мегаблоке № 2415, человеческий муравейник для живущих на пособия. В основном. Пытался найти работу, рисовал на стенах, вообще, как все. Но большинство бросает все это и смиряется с неизбежным… их это даже устраивает. Есть место для сна, еда, голонет и все это бесплатно. Тебе помогут врачи, если заболеешь, полиция иногда даже приезжает на вызовы. Живи себе, существуй, можешь даже не работать.
– У нас за тунеядство сравнительно недавно штрафовали, — сказал я. Я считал это неправильным, как и любое принуждение к чему-либо вообще, но другая крайность внушала большее отвращение.
– А у нас платят базовый безусловный доход. Ты никому не нужен, никому нет дела до тебя. Общество атомизированных личностей, полностью зависимых от государства, лишенных моральных ценностей, инициативы и самостоятельности. Не мое, но сказано точно.
– И как ты оказался здесь?
– Скопил денег и решил эмигрировать куда подальше. В поисках лучшей жизни. Ну, это я так думал, но лучше на верфях Куата не было, наконец, я поступил на пилотские курсы, взяв образовательный кредит. Получил диплом, не с отличием, но был так рад, так рад… сбылась мечта идиота. Но работу так и не нашел, поэтому решил не платить банку Куата за бесполезный кредит. Республика — государство равных возможностей! — с сарказмом сказал он. — Слишком много людей хочет стать космолетчиками. Больше, чем необходимо, раз в десять, но мне в банке об этом не сказали. Поэтому банк ищет меня и по сей день, но безрезультатно.
– Если бы он платил по кредиту, то был бы единственным на корабле человеком с лицензией пилота, — встрял капитан. — А так у нас ни у кого прав нет. А у Ивендо их забрали по медкомиссии, ты его слышал.
– Но он же закончил курсы? — спросил я.
– Если учишься в кредит и не оплачиваешь его, твои документы аннулируют… банки продавили этот законопроект в Сенате уже как тысячу лет назад, — объяснил Фарланд. — Меня сначала не хотели брать, но всем понравилась моя стряпня, — он улыбнулся. Все закивали, я тоже. Было действительно вкусно, как в ресторане, но при этом я умял хорошую порцию. — Освоил, пока летаю, ремесло обращения с грузами, вот такой я пилот-кок-суперкарго.
Все засмеялись. Слово взяла Нейла.
– Мы с Травером с Рилота. Траверу в наследство от отца достался этот корабль, хотя история эта сложная, он сначала думал его продать, деньги-то огромные, но как-то нашел команду и решил стать торговцем. А меня приметил в одном из храмов. Но его привлекло во мне то, что я умею использовать саблю, а не что-то иное. Он тот еще пройдоха.
Зелтронка сходила в камбуз и принесла пару бутылок квадратного сечения с цветастыми голографическими этикетками. Ловко открыв бутылку, она разлила напиток по неожиданно появившимся на столе бокалам.
– Так выпьем же за свободу перемещения! — зелтронка подняла бокал. Мы чокнулись и выпили. Отличное вино.
– Это вино с Зелтроса, и без акциза, — сообщил Травер. — Остатки контрабанды. Двести кредитов за бутылку. С акцизами и пошлиной корусантские богатеи отдают больше штуки. Лошары. А виноделам Зела нет никакого дела до того, соблюдается ли законность при транспортировке.