Выбрал ли старик способ смерти, желал ли он её? – Нет, никто не желает своей гибели. Но смерть, насколько мне известно, неизбежна и любой выбор способа жизни – и есть выбор способа смерти. Мы все – самоубийцы, ведь что бы мы ни делали, это приводит к одному печальному результату.
А может и нет?
Я не хочу быть самоубийцей. Я не вижу или пока не нашел объективного смысла в жизни, но не считаю, что небытие лучше бытия. Потому что небытие непознаваемо в рамках моего существования. Заключенный в ловушку непознаваемого до конца мира, покидать её тоже не желаю, как абсурдно бы это ни звучало.
Пока я размышлял о смысле жизни и вообще, на проходной ещё долго выясняли, что же я везу в замороженных в карбоните пакетах – не запрещенное ли какое вещество? Хотя там была только моя собственная кровь – столь важный для меня запас. Но просветив пакеты разными лучами, меня всё же пропустили. Последний бастион на моём пути пал.
«Иммунная система» сплоховала, и мои латные ботинки оказались на ровных плитах аэровокзала. Колено еле гнулось – оно уже не просто ныло, но нестерпимо болело.
Небо вспорол всполох небесного огня, донёсся удар грома, упали первые тяжелые капли дождя. Прохожие прибавили шаг, скрываясь под козырьками и крышами зданий. Я же никуда не торопился. Хотя холодные капли упрямо барабанили по моей броне, омывая пластины и стекая вниз, только попадая в открытое лицо они достигли моего тела. Я, запрокинув голову, подставил лицо под ливень и всмотрелся в змеящиеся потоки небесного огня, вонзающиеся в громоотводы небоскребов. Таилось в этом гневе природы что-то недоброе, в отблесках молний чудились картины насилия и разрушения.
Стряхнув минутное наваждение, я, опираясь на трость, двинулся дальше.
Следом за мной как привязавшаяся собачонка плыл в воздухе, отталкиваясь от пола репульсорами, рундук. Контейнер, принадлежавший ранее Ивендо. «Мозгов» у него, кстати, и было, как у самой глупой псины – он понимал простейшие команды и мог сам размещаться в стандартных пазах, ловко огибая по пути людей и предметы мебели. Ящик этот мог даже выступить в качестве импровизированного оружия – в датападе лейтенанта я нашел инструкцию по активации нелицензионного протокола, заставляющего этот сундук давить и расталкивать своим немалым весом всех разумных в пределах его видимости.
Кроме, разумеется, его собственного хозяина.
Под пласталевой крышкой с заплатой на оплавленном отверстии, пробитом выстрелом истребителя, умещался весь мой скарб:
Самым объемным был подогнанный под мою фигуру скафандр, даже в сложенном состоянии, со снятыми жесткими элементами, он занимал немало места. Лежал там так и не открытый мною голокрон и все прочие безделушки, включая агатово-чёрный кайбер-кристалл* с Апатроса.
Всё внутри было закреплено так, чтобы оставаться в сохранности при больших ускорениях, смертельных для человека, что съедало внутреннее пространство. Был и отдельный отсек со своим компенсатором – на тот случай, если в каюте, где хранится рундук, выйдут из строя штатные средства компенсации перегрузок. Поэтому размещение предметов в нём – непростое ремесло, которое при этом должен постичь каждый профессиональный космический скиталец.
Я не смог пронести бластерного оружия: его ношение в Кореллии требовало лицензии. Но и не чувствовал себя беззащитным – потрескавшаяся с глубокими выбоинами броня всё ещё была на мне, а на предплечье был закреплен массивный эмиттер военного щита. Верная сабля на поясе, шпага Ивендо с рапирой – в рундуке.
Прихрамывая, опираясь на напечатанную ещё на борту корабля трость, дошёл до парковки воздушного такси и отправился прямиком в храм Джедаев. Бегать от них можно было ещё долго, но чем раньше я рассчитаюсь по долгам, тем лучше. И чем раньше приступлю к своим поискам – тоже.
В Галактике сейчас неспокойно – странные и тревожные вести начали приходить с самых дальних и оторванных от цивилизации рубежей. Чего только стоила услышанная мной в кантине история, про то как целую тяжёлую штурмовую дивизию айлонцев, нанятую для разборок на какой-то забытой всеми богами планете, смешали с грязью за две минуты. Какая-то третья сторона – словно ради развлечения. Айлонцы – несомненно дикие животные, не видящие в своей убогой жизни никакой иной цели, как сражения на грани своих возможностей. Что-то и зачем-то кому-то или себе доказывающие. Но они отлично знали слово «дисциплина» и получали немалые деньги, умирая и исправно поставляя новых рекрутов для перманентно тянущейся за пределами Республики войны, комплектуя сильнейшие наёмные бригады в Галактике. Сражаясь за тиранов и за освободителей, за завоевателей и за мирные страны – за любого, готового заплатить им звонкую монету. Вернее, увесистый кредит.