– С чего ты решил, что события беспричинны? – оборвал меня Бранко.
– С того, что мне неизвестны доказательства наличия некой причины. До тех же пор, пока у меня их нет – я исхожу из того, что причины, возможно, нет. Или она есть, но только возможно – что едино. Естественно-научная же интерпретация подобных логических конструкций – слово «нет».
– Разумный не какой-то там квантовый объект! А вполне классический и реальный, – сказала Тари Онори. – Он однозначно есть.
– Простите, но ваши представления о квантовой физике находятся на школьном уровне, – сказал я. – Все «классические» объекты – это приближение, упрощение квантовых. Когда оно позволяет получить практический результат, мы говорим, что объект «классический». Квантовым он от того быть не перестает. И, соответственно, «однозначно» его вообще нет.
– Но человек-то находится всегда в одном конкретном состоянии, – заметил Бранко. – Во всяком случае, его сознание.
– А! Да, наблюдатель видит только одну из компонент суперпозиции. Это самая чудесная из сегодняшних мыслей. Посмотрите на человека со стороны: он состоит из кучи атомов, каждый из которых совершенно неопределённый квантовый объект. Но эта протухшая метафора о противопоставлении частицы и волны заставляет нас склоняться к одному из ограниченных представлений о действительности.
И все вместе они также описываются волновой функцией. Несомненно, длина волны вероятности такой системы очень мала, вот и кажется, что всё с другими людьми в порядке. Но границ-то по-настоящему нет – иных как в нашей голове. Во всяком случае, нельзя доказать их наличие.
И, что немаловажно, физика не выделяет сознание человека как что-то примечательное, удивительным образом воздействующее на реальность. Занятный электрохимический процесс, но не более того. Так что и сам человек не может находиться только в одном состоянии – он находится в суперпозиции. Так же, как и какой-нибудь отдельный электрон. Хотя и не может сам этого понять… или принять.
– Бранко, ты понимаешь, о чём он говорит? – спросила падавана Тари, уже обхватившая голову руками.
– Конечно, Олег рассказывает о многомировой интерпретации квантовой физики. Только эту теорию никак нельзя доказать, – ответил он ей.
– Впрочем, как и любую другую, – добавил я. – Я, кажется недавно говорил, что нам пригодится отсутствие веры? Верно?
– Стоп, стоп. При чем тут вера? – выставила вперед руки Тари.
– Вы же хотели узнать, как это "по моему мнению происходит"? Так что слушайте. Сами напросились. Пока стоит запомнить, что в квантовой физике сознание такой же необходимый элемент материализма, как и в идеализме. А теперь на миг забудем о физике как науке. О науке вообще. Забыли?
– Забыли, – улыбнулся Бранко.
– Назовём смотрящего на экран головизора «охранником», – начал я вводить переменные.
– А что, если его нет? Никто не смотрит на экран? – спросила меня Тари.
– Так его в любом случае возможно нет! – опять поразился я тугодумию мастера-джедая. – Поэтому ничто не мешает его при необходимости выдумать – результат-то равнозначен. А экран без наблюдателя вообще не существует! Вернее, про него нельзя сказать ничего конкретного. Потому что некому!
– Между тем, чтобы наблюдать «охранника», которого, как ты говоришь «возможно нет», или ничего не видеть и не знать, но не исключать того варианта, что он всё-таки существует – колоссальная разница. Не находишь? – сказала Тари. – Первый из них может ударить тебя по голове дубинкой, а другой – нет.
– Оба могут. Или не могут. Но, если это для вас так сложно, то предположим, что на запись посмотрит кто-то в будущем. Вероятный наблюдатель ничем не хуже и не лучше прочих. И добавлю: то, что кто-то бьет меня по голове дубинкой, ещё не означает, что он существует в некой «действительности».
– Как хочешь, – сказала Тари. – Пока мы не докатись до солипсизма.
– Верно, – согласился я, – камера — это посредник между неким полем наблюдения и охранником. Хотя и сама она – тоже объект наблюдения.
– И что дальше?
– Я хочу убедить «охранника» в том, что в «поле наблюдения» меня нет. Или, наоборот, есть к примеру, чёрный фелинкс. В какой ситуации он может так решить? Если весь его сенсорный опыт будет свидетельствовать об этом.
– Обман разума? – предположила Тари. – Но это иллюзия, которая не изменяет реальности.
– Действительно? А с точки зрения самого обманутого? Как он сможет отличить «реальность» от «иллюзии»?
– Он обманут, и об этом знаю я. Нет в этом никакой сложности. Его представления о действительностью не совпадают с реальностью.
Я засмеялся.
– С вашими представлениями о реальности. Вы, похоже, верите, что ваши представления о реальности – это и есть сама реальность? Вернее, вся реальность? Но для «охранника» его представления о реальности заключаются именно в том, что меня нет. Или в том, что вместо меня он наблюдает фелинкса.