— Проходите, проходите…
Бабушка была также в длинном национальном халате, в белом платке и широких балаках. И оба в резиновых галошах на босу ногу.
Домик их был без окон. Освещался он сквозь четырехугольную дыру в потолке, затянутую целлофановой пленкой. После ослепительного дня здесь стояла темнота, и глаза с трудом привыкали к сумраку. Стульев и столов не было. Само помещение оказалось разделено на две половины. Одна — где кушали и спали — по уровню чуть выше той, куда заходили. На глиняные полы постланы ковры для спанья, белые кошмы и валики тюфяков. Заметил лампочку без абажура — голая, на шнуре. На плитке готовили какую-то еду. Стоял старенький телевизор, укрытый платком. Летали мухи.
Бабушка расстелила сычак, накормила нас шурпой. По-русски она не понимала. Говорил со мной дедушка — уважительно и обстоятельно. Узнавал о семье, о папиной работе — с трудом подбирал слова — завод-то мы с бабушкой строили, да а! — иногда переспрашивал: «как?», поворачивая голову боком — ухом ко мне. Джалал кое-где переводил, и дедушка задумчиво качал головой, поглаживая бороду. А бабушка все хлопотала, о чем-то разговаривая с внуком, он отвечал, отказывался, махал рукой, а нам все подкладывали к чаю, который остывал в разрисованных оранжевыми листьями по белому полю пиалушках халвы, повидла из алычи, сушеного урюка…
А потом мы играли в садике. Хорошо здесь было. Зрели персики, кое-где дозревал урюк. Виноград оплетал навес, пряча в своей тени топчан. Раскинули кроны чинары. Вдоль одной из стен расползлись ажурные, пятипало вырезанные, плети арбуза. Поспевали на грядках болгарский перец, баклажаны, а вот виктория уже отошла… Возле колодчика, в котором гудело, когда бабушка качала для дома воду, стоял старенький тандыр, но чуреки в нем давно, видно, не пекли.
Вот отсюда мы и запустили свой (ну, вернее, Джалала) джип. Как гоняли мы его! Как, первое время, пугался Керем! Ух, как заливался и трусил! В общем, поиграли мы классно!
Уже под вечер, набив карманы кишмишем, отправились обратно к пацанам в бараки. Договаривались играть в догонялки на великах или просто. Велик мне Джалал обещал спросить у брата, у того, который на «КамАЗе» нас катал.
Файл 17: снег
Из Нижнего я приехал чемпионом среди юниоров, и это было лучшим подарком мне на Новый год. Уже второй раз встречали мы этот праздник здесь. Город, особенно центр, преображался. Развешивались разноцветные гирлянды. Красиво смотрелись голые кроны деревьев в вечернее время, опутанные маленькими лампочками. Лампочки горели и создавали сказочно-праздничный эффект. На площади построили ледяную крепость и ледяного дракона. Они также подсвечивались, и лед горел и сверкал изумрудным цветом. Здесь ребята и катались с горок на санках, резиновых ледянках, просто на фанере или куске целлофана. Елка уже была поставлена, обтянута цепочками из сороковаттных лампочек, увешана резиновыми надувными и пластмассовыми зверюшками. Дежурила милиция. 31-го мы посетили народные гулянья. Со всех сторон шли толпы людей. Было не протолкнуться. За головами в шапках сцену видели плохо. Малышня шныряла туда-сюда, ввинчиваясь меж стоящими. Кидали петарды. За их треском и хлопками, за гулом толпы плохо слышали и Деда Мороза, и Снегурочку, и песни. Поздравляли мэр, главы администраций — люди кричали: «Ур-ра!» и свистели. Кусал морозец. Но все скрашивала атмосфера всеобщей доброты и приятия. Пока шли сюда, видели, как совершенно незнакомые группы людей поздравляли друг друга, желали счастья и тепла, пару раз и мы отвечали…
А над площадью висело темное небо и сумрак таился по всем щелям и закоулкам. Но темень разгонял электрический свет. Все заливалось светом: горела праздничная иллюминация; витрины магазинов и фонари освещали улицы; запускались, с громкими взрывами, фейерверки; искрились в руках бенгальские огни, их также кидали в небо и огни рассыпались искрами… Везде смех, говор, играют кое-где на баянах, поют… Даже мои папа с мамой не выдержали, поддались чарам праздничной ночи и стали кататься с ледяной горки, и я заодно! Вот уж мы накувыркались, вот уж набарахтались! Как я любил эти мгновенья: счастливые, смеющиеся лица, все близкие, и нету горести и бед!..
И долго еще не могли отряхнуться от снега. И по пути к машине еще навалялись: и сам папа, и нас с мамой опрокинул в сугроб — в этом году выпало много снега, целые горы! Меня все спрашивали — был ли снег там, откуда я приехал? Да, там снег бывал, и я вспомнил свой первый снегопад!