– А теперь давай вместе!
Анджела недовольно поморщилась и, повернувшись к ней спиной, перекинула ногу через ноги Нади. Ее аппетитные ягодицы раздвинулись, и промежность оказалась у Нади перед лицом. Анджела наклонилась и принялась сосать ее клитор. Надя легла на спину и, вцепившись руками в ее бедра, стала лизать ее ароматный бутон.
Она так давно ждала этого чудного мгновения, что не сдержала охватившую ее дрожь. Восторг ее был настолько велик, что она готова была проглотить этот распускающийся божественный цветок. Все тревоги относительно их дружбы испарились, она больше не волновалась о последствиях своих действий, желая лишь одного – получить как можно больше удовольствия.
Половые губы Анджелы оказались пухленькими и волосистыми. Из лона тек обильный сок – подтверждение их взаимного сексуального влечения. Надя глубже просунула язык между срамными губами, слизнула нектар, проглотила его и, жмурясь от наслаждения, начала дразнить клитор языком. Их обеих бросило в дрожь. Волны блаженства перетекали от одной к другой. Их возбуждение стремительно нарастало.
Они упивались неописуемым наслаждением, стонали, охали и повизгивали, вгрызаясь друг другу в лобковую кость. Стоило одной из них забиться в оргазме, как вторая сейчас же тоже испытывала его. Их экстазы были подобны стремительному цветению, их бутоны моментально набухали и развертывали свои лепестки, а нектар изливался ручьями. Их разгоряченные тела переплелись, а все ощущения объединились.
Подружки вздрагивали, вскрикивали и то и дело кончали – то одновременно, то порознь. Нежная розовая сердцевина лона дарила им неукротимую энергию. Трепещущая сладкая плоть таяла у них во рту, сок тек по губам и подбородку. Пот выступил у обеих на лбу, груди раздулись и шумно шлепались одна о другую. Соски стали твердыми, как вишневые косточки. Аромат кружил им головы.
Анджела нащупала вибратор и ловко просунула его в лоно Нади. От неожиданности та вскрикнула, инстинктивно сжав бедра. Перед мысленным взором ее возник искривленный фаллос Гамильтона – видимо, его-то ей больше всего и не хватало. Но сожалеть об этом ей было недосуг: она забилась в исступленном экстазе, чувствуя легкое покалывание в ягодицах и животе. Соски увеличились и отвердели. Отдышавшись, Надя извлекла фаллоимитатор, оказавшийся сносной заменой мужского причиндала, из лона и поднесла его к низу живота Анджелы. В лицо ей брызнуло соком. Она облизала капли с губ и глубже протолкнула игрушку в лоно подруги. Словно торпеда, вибратор с жужжанием устремился в манящую глубину. Анджела замерла, ожидая взрыва. Он последовал спустя несколько секунд. Пронзенная сладостными ощущениями, она уткнулась носом в лобок Нади, громко восклицая при этом:
– О Боже! Вот это кайф!
Ее оргазм передался Наде. Не в силах противиться временному помутнению рассудка, подруги задергались в корчах, повизгивая и постанывая. Затем, обессилев, они в полном изнеможении легли на спину, раскинув ноги и руки, и впали в забытье. Из лона Анджелы доносилось приглушенное жужжание.
Очнувшись первой, Надя приподнялась, упершись в матрац локтем, взглянула на блаженную физиономию Анджелы и глубокомысленно произнесла:
– Вот теперь я уверена, что наш эксперимент удался!
Глава 9
Прошло еще полмесяца. Джек четыре раза ночевал у Нади, она дважды оставалась на ночь в его мастерской. Однажды они провели в постели все выходные. В остальные дни Надя отсыпалась, набиралась сил для новых свиданий с Гамильтоном: когда она с ним встречалась, ей становилось не до сна.
Эксперимент, проведенный ею совместно с Анджелой, повлек за собой удивительное последствие: Надю обуяла неуемная похоть. Ей постоянно хотелось ощущать в себе натуральный член, а не пассивный пластмассовый, не способный заполнить собой всю сокровищницу удовольствий и оросить ее божественным молочным желе. Нежные ласки ей надоели, тело требовало грубого мужского натиска и вторжения.
Джек полностью отвечал этим требованиям. Он доводил Надю до исступления и умопомрачения, она с трудом волочила ноги после рандеву с ним и плохо соображала, что делает. Но, придя в чувства, она снова проникалась вожделением, хотя и проклинала в душе свалившуюся на нее напасть. Секс стал ее наваждением, подобно злоупотреблению выпивкой, сигаретами и кофе. Однако благоразумие дремало, а вселившийся в нее бес ликовал.
Следовало признать, что в метаморфозе, которая произошла с Надей, Анджела была совершенно не виновата, главным виновником являлся Джек Гамильтон. Каждая новая встреча с ним доставляла Наде все больше удовольствия. Она чувствовала, что вскоре не сможет обойтись без утех с ним. Ее полная физиологическая и психическая зависимость от этого мужчины стала очевидной. Джек подлил масла в огонь, заявив, что как только Яна вернется из командировки, он сразу же поговорит с ней о разводе. Но командировка Яны затягивалась. Жена позвонила ему домой и сообщила, что из Польши полетит в Cан-Франциско фотографироваться для рекламы новой серии косметики фирмы «Пандора».
Между тем страдания Нади достигли своего апогея. Тело ее настоятельно требовало удовлетворения. Влагалище ныло, словно больной зуб, и вылечить его мог только доктор Джек Гамильтон. Вот и сегодня промежность ее раззуделась настолько, что Надя не выдержала и помчалась на автомобиле к нему в мастерскую, ерзая от нетерпения на сиденье.
Припарковав машину поблизости от студии, Надя взглянула на часы: было семь вечера. Раньше она не отваживалась нагло заявляться к любовнику без предупреждения и требовать, чтобы он немедленно овладел ею. Но теперь, после сексуального обновления, она была готова на самый отчаянный поступок. Выпущенный из бутылки джинн сладострастия разросся до невероятных размеров и теперь диктовал ей свои условия. Надя стала рабыней собственной похоти.
Она выбралась из машины, поеживаясь от трения шелка о торчащие соски и красочных воображаемых картин предстоящего совокупления. Бюстгальтер в последнее время она уже не носила, как, впрочем, и трусы. Так она чувствовала себя более раскованной, готовой к любой неожиданности. На ней было платье лилового цвета, готовое при малейшем движении соскользнуть с плеч к ее ногам. Она собиралась предстать перед Джеком голой, как только он отопрет дверь мастерской.
Сердце начало бешено колотиться в груди, уже когда Надя стала подниматься по бетонной лестнице. Сумка стучала по бедру. Надя нажала на кнопку звонка и облизнула пересохшие от волнения губы. Послышались торопливые шаги по дощатому полу, Джек отпер дверь и, вытаращив от удивления глаза, шепотом спросил:
– Надя? Не ожидал тебя сегодня увидеть! Мне показалось, что ты собиралась отоспаться.
– Ты долго еще будешь держать меня на пороге? – спросила она.
– Проходи. – Джек отступил в сторону, пропуская ее в студию. – Странно, что ты не утомилась, вчерашняя ночь была бурной.
– Я вновь полна энергии и сил!
– Какое у тебя очаровательное платье! Выпьешь чего-нибудь? Цвет ткани тебе к лицу…
– Благодарю за комплимент. Я бы выпила красного вина.
Надя прошла к мольберту с картиной, над которой он работал. Обе женщины, стоящие на первом плане, были почти полностью написаны. Одна выглядела измученной и усталой, в ее глазах застыла вселенская мудрость и печаль. Взор второй светился невинностью, лицо ее выглядело совсем юным.
Джек достал из буфета бутылку вина, разлил его по бокалам и, передав один из них Наде, сказал:
– Твое здоровье! Так почему ты вдруг примчалась сюда без предупреждения? Что случилось?
– Это дьявольское наваждение, – сказала Надя и одним движением освободилась от платья. – Я тебе еще не в тягость? Тебя не пугает мой необузданный темперамент?
Джек промычал что-то нечленораздельное, вытаращил глаза и попятился к ванной.
– В чем дело? Что с тобой, Джек? Тебе плохо? – спросила Надя, несколько растерявшись. – Ты мне не рад?