– Они драконье отродье, – резко ответил Роберт. Джон был ошеломлен. “Нет, мальчик мой, это не ты, почему ты такой?”.
Что же, следует попробовать по-другому.
– Роберт, эта девочка родилась через месяцы после смерти ее отца. И насколько я помню по визитам в Королевскую Гавань до восстания, королева всегда ограждала мальчика от его отца, каждый день. Безумный Король сжигал невинных живьем, мальчик мой. Ты должен понимать. Приказать их убить будет нечестиво и несправедливо. Они всего лишь дети.
Убийственный взгляд, который он получил в ответ на намек о его сходстве с Безумный Эйрисом, трудно было вынести. Джон никогда раньше не был целью ярости его воспитанника. “Кто ты”. Он искал мальчика с смешливыми глазами и легкой улыбкой в мужчине перед ним. “Что случилось с Робертом Баратеоном, которого я так долго считал своим сыном?”.
– Их брат забрал Лианну. Мою нареченную. Мою возлюбленную, – сказал Роберт. – Их отец убил верховного лорда, и твоего племянника, и наследника. И ты позволишь им жить? Правда, Джон? Ты позволишь этим драконьим отродьям ходить по земле, в то время как Элберт и сир Роннел гниют в какой-то яме у Блошиного Конца?
Джону не нужно было напоминать. Он прищурился. “Роннел, Элберт… Я отомстил за вас, разве нет?”
– Безумный Король и принц Рейгар мертвы, – напомнил Джон. – Они были виновны, и они заплатили за свои грехи. Визерис и его новорожденная сестра не совершали преступлений. Они не насиловали женщин, не сжигали мужчин. Они не могут платить за ошибки их семьи.
Юный король все стоял на месте, с плохо скрытым раздражением глядя на Джона.
– Таргариены, Джон. Ты хочешь защищать Таргариенов? Возможно, вы со Станнисом оба станете их хранителями. Предатели, вот вы кто.
Джон видал достаточно приступов злости Роберта за много лет, но это…
– Ваше величество, вы должны понять, – попытался он. – Они ни в чем не виноваты. Возможно, ваш брат неправильно выбрал слова, но вы сами должны знать, что он верит в то, что говорит. Вам снова нужно принести мир в королевство, ваше величество. И эти Таргариены – ключ к этому миру.
Это не произвело желаемого впечатления, но Роберт все-таки засомневался. Тем не менее, он явно не был доволен словами Джона.
– Проваливай, пекло тебя раздери. Вон, немедленно! – приказал он.
Зная, что семена посеяны, и его король задумается над его словами, Джон подчинился.
Чуть позже вечером он принял решение и отправил Станнису письмо с предложением, надеясь, что мальчишка послушает. Его юная жена сообщила, что король Роберт вызывает его, и Джон выдохнул, даже не заметив, что затаивал дыхание.
Его бывший воспитанник стоял у окна гостиной, глядя в сад. В его руке был кубок арборского золотого, и он даже не пошевелился, когда гвардеец объявил о прибытии Джона.
– Хорошо, – согласился Роберт. – Скажи моему предателю-брату, что драконьему отродью не причинят вреда в Красном Замке. Но это будет на твоей совести, Джон. Если хоть что-то пойдет не так, одна только ошибка – и это будет на твоей совести.
========== Уиллем ==========
Они простились с королевой Рейлой у погребального костра,воздвигнутого на песках Драконьего Камня на следующий день после ее кончины, ее кожа была также бледна, как ее волосы, она выглядела измученной, но прекрасной. Уиллему понадобились все его силы, чтобы держаться, пока пламя медленно пожирало ее, под плач “отпрысков дракона” и вопли верных слуг Таргариенов, которые становились тем громче, чем ярче вспыхивал огонь, уносящий последнюю истинную королеву Вестероса, оставляя после себя только кости и пепел. Никогда не будет королевы столь царственной и достойной, как Рейла Таргариен, это было понятно. Он был горд, что служил ей.
Теперь ее величество скончалась. Она проиграла в последней битве на постели роженицы, и тем не менее, победила одновременно, победила, принеся в мир бурерожденую принцессу. Дейнерис, так ее звали. Она была именно той, кого так долго ждал король Эйрис – дочерью, которая вышла бы за принца Рейгара и родила наследников трона – но получил он ее только после своей смерти. Возможно, если бы она родилась раньше… Но Уиллем не мог позволить себе думать о “если бы” и “кабы”. Важно было то, что было в настоящем: узурпатор, занимавший трон Эйгона Завоевателя, его семья – убийцы Ланнистеры, и мрачный мальчишка, его брат.
Нелегко это было, сдаться. “Защищай мою кровь,старик”, – сказал ему король Эйрис несколько месяцев назад, когда они получили новости о смерти принца Рейгара на Трезубце. “Сожги моего изменника-кузена Роберта, если он со своими псами постучится в твои ворота, сожги их всех, но защити мою кровь, и пусть это будет последнее, что ты сделаешь”. И все же королева Рейла, зная об осаде, понадеялась на милосердие для ее детей, и настояла, чтобы они попытали удачу со Станнисом Баратеоном, а не подожгли Драконий Камень с многими невинными внутри. Нежная, добрая королева Рейла, с сердцем женщины. Он едва не ослушался ее.
– Мне напомнить вам, кто я, сир Виллем? – отчитала она его перед тем, как впала в бред. – Дочь короля, сестра-жена другого короля, мать короля, хотя, боюсь, это ненадолго. Я хочу, чтобы мои дети пережили это безумие, и если для этого Роберт Баратеон получит титул, который должен был достаться Рейгару, то так тому и быть.
Он был верен ей, до и после смерти короля Эйриса, и в конце концов он сделал, как она приказала.Она хотела, чтобы ее дети были в безопасности, и они будут. Никто не посмеет коснуться принца Визериса и принцессы Дейнерис, пока он жив, и умирать он не собирался.
– Обещание – это хорошо, мальчишка, но скажи мне, почему я должен верить, что ты не тронешь моих подопечных? – спросил он брата узурпатора, когда отзвучали последние молитвы. Они шли с пляжа к замку вместе, по бокам от них шли штормовые рыцари, которые внимательно следили за каждым его шагом. Один из них, с лицом, покрытым оспинами, постоянно с подозрением разглядывал Уиллема, в ответ получая тяжелый взгляд. “Если бы я хотел убить брата твоего ложного короля, я бы уже это сделал”, – думал он. “А вместо этого я стою тут и трачу время, чтобы мои принц и принцесса могли выжить”.
Станнис Баратеон был мрачным человеком, которого Виллем еще не понял. При вопросе он заскрипел зубами и нахмурился.
– Вы сомневаетесь в моей чести, сир Уиллем? – спросил он в ответ. – Сомневаетесь, что я сдержу свое слово.
“Я сомневаюсь, что тебе позволят, что дадут это”, – подумал Уиллем, но не сказал это вслух. Вместо этого, он твердо ответил:
– Я просто хочу знать твои планы в отношении моих подопечных.
– Они теперь мои подопечные, сир, – снова нахмурился мальчишка. Он выглядел старше своих двадцати, если честно, под его глазами лежали тени, а волосы были такими редкими, что казалось, будто он лысеет. Он год провел под осадой Мейса Тирелла, и это было явственно видно. В любое другое время Уиллем пожалел бы мальчишку.
– Будь как будет. Я остаюсь тем, кто поклялся их защищать, и если дойдет до этого, буду защищать их ценой моей жизни. Я ценю свои клятвы больше кого-либо в мире, – на это Баратеон фыркнул. – И позволь мне сказать тебе, что принц Визерис был бы моим королем, если бы другого не захотела ее величество. Я хочу, чтобы они были в безопасности, он и принцесса Дейнерис. Моя королева думала, что ты ее кузен в момент предсмертного бреда, надеюсь, ты не воспользуешься этим.
Он остановился. Больше нечего было сказать. На самом деле, как не противно было признавать это Уиллему, он был полностью во власти мальчишки. Людей Баратеона было намного больше, чем солдат Драконьего Камня, и штормовые рыцари, особенно тот, рябой, следили за каждым движением Уиллема как ястребы. Если бы между рождением принцессы Дейнерис и прибытием неприятельского флота было больше времени, он бы воспользовался планом Монфорда Велариона и сбежал бы с последними Таргариенами в Браавос, но увы, погода им не помогла. Вместо этого он было здесь, связанный клятвами, беспомощный, в заложниках у мальчишки, который был всего-навсего бунтовщиком.