— Что это? — пробормотал я.
— Мне нравится наблюдать за тобой. Наблюдать за нами, — шепчет она.
И совершенно другая область идей проносится в моем мозгу, когда она говорит это.
Зеркала.
Фото.
Видео.
Я становлюсь еще тверже.
— Что ты чувствуешь? — спрашивает она.
— Как будто в раю и в аду одновременно, — честно отвечаю я.
— Аду? — Нова качает головой, ее губы кривятся. Они на тон темнее ее волос.
Да, потому что ты все контролируешь, и я готов отдать тебе все.
Она покачивается на мне, обретая уверенность.
— Скажи мне, что ты чувствуешь, — говорю я, задыхаясь.
— Это неправильно. Как будто мы не должны этого делать, — она выгибает бедра со стоном. — Но почему-то это только заставляет меня хотеть этого еще больше.
Я, блядь, рычу.
— Оседлай меня, — призываю я.
Она приподнимает бедра на несколько дюймов, а затем медленно опускается обратно.
Я никогда не был религиозен, но ради такого момента я готов поклоняться в ее храме каждый день до конца жизни.
Моя челюсть сжимается, а пальцы крепко впиваются в ее бедра и задницу.
Нова повторяет движение, чуть дольше, чуть глубже.
Я меняю угол наклона, помогая проникать в новые места.
— Вот так, — мои губы касаются ее уха, нежной кожи щеки.
Волосы Новы липнут к ее шее, а ее бедра двигаются быстрее в такт моим толчкам.
Так.
Охуенно.
Сексуально.
Ее тело покрыто испариной от усилий, и я даю ей время привыкнуть, прежде чем отстраниться, а затем снова погрузиться в нее.
— Возьми меня всего, — простонал я. — Каждый гребаный дюйм для тебя.
Мы двигаемся вместе, наращивая темп.
Она стонет все громче, когда я вхожу в нее все сильнее и быстрее. Ее хватка на мне усиливается, ее пальцы и ее киска напрягаются.
Ее бедра тоже двигаются, прижимаясь к моим.
Я так глубоко в ней, что, клянусь, чувствую биение ее сердца своим членом.
Я делаю все, что в моих силах, чтобы перевернуть ее мир.
С того момента, как она посмотрела на меня на диване, было ясно, что она собирается трахнуть меня.
— О Боже. Я близка, — стонет она.
Я хочу, чтобы она кончила первой. Не только потому, что это правильно, но и потому, что я хочу увидеть, как она теряет контроль.
— Кончи на мой член, детка. Дай мне почувствовать, как ты кончаешь.
Я приподнимаюсь на локтях, беру ее грудь в рот и усердно сосу.
Она извивается и трется обо меня, ее тело сжимается, когда она кричит.
Когда она кончает, это потно и по-настоящему. Я хочу навсегда запечатлеть в своей памяти каждый стон, каждое трепетание, каждый изгиб.
Мое освобождение интенсивно, взрыв удовольствия начинается у основания моего позвоночника. Она извивается и трется обо меня, ее тело сжимается, когда она кричит.
Звезды.
Все, что я вижу, — это чертовы звезды, и она. И если есть рай, то это именно этот момент.
Я падаю назад, и она ложится на меня.
Стук за моими ребрами совпадает с ее. Наша кожа прилипает друг к другу, ее цветочный аромат оседает на мне, как одеяло, которое я хочу обернуть вокруг себя.
— Ты был прав, — пробормотала она. — Все было не так уж плохо.
Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на нее сверху вниз.
— Не так уж плохо?!
Губы Новы изгибаются, в глазах пляшут юмор и удовлетворение.
— Ладно, это было действительно хорошо. Ты такой сексуальный, как в одежде, так и без нее. Это просто еще один способ повеселиться вместе.
Удовольствие от ее слов бьет не так, как оргазм. Мне нравится, как она честна со мной.
— Ты такая сексуальная, — бормочу я, убирая ее волосы с лица. — Я думал, что могу умереть, если ты раньше времени кончишь.
Она ухмыляется.
— Полагаю, есть и другие способы прикончить тебя.
— Ага. Будешь продолжать в том же духе, и я тебе покажу. Лучше раньше, чем позже.
Я выскальзываю из-под нее, чтобы выбросить презерватив, а затем возвращаюсь, снова притягивая ее к себе. Я глажу ее по волосам, когда ее слова обрывают мои мысли.
— Ты не похож на парня, который паникует.
— Хм?
— То, что ты сказал раньше. О том, что ты паникуешь и поэтому дал мне то письмо? Ты не похож на парня, который паникует.
— Я паникую. Но не показываю этого, — я редко объясняюсь, разве что в СМИ, когда обсуждаю свою игру. Но это Нова. Я хочу впустить ее, поэтому я ищу слова, чтобы выразить то, что обычно стараюсь скрывать. — Внутри меня все снова и снова переворачивается, становится все хуже и хуже. Я закапываю это, как бросаю грязь на лаву, но в конце концов грязь тоже сгорает.