— Ты сможешь расплатиться, если пообещаешь ценить свою жизнь. Всякий раз, когда мы встречаемся, ты рискуешь ею ради чего-то!
Он пожал плечами.
— Я же небесный всадник. Мы всегда готовы отдать её собственными руками.
Это ужасно: собственные руки должны оберегать то, что имеет такую высокую ценность.
Так мне лететь за этими драконами?
У нас нет особо выбора.
Сюда летят ещё какие-то драконы — чёрные. Они могут оказаться друзьями.
Или врагами. Или представителями власти. Последних я опасалась. Кто знает, каким законам они подчиняются: официальным или своим собственным, которые позволяют им получать желаемое? Будет лучше, как мне кажется, если мы последуем за этими всадницами.
Раолкан рывком поднялся в небо, когда с двух сторон послышался шелест крыльев, и я протянула руку, чтобы придержать Саветт. Пустой взгляд подруги был прикован к раскинувшемуся над нами городу. Жаль, что у меня было только две руки. Ленг снова обмяк, как будто короткий разговор с Эфретти и со мной отнял у него последние силы. Когда меня в очередной раз обдало холодом, я мысленно выразила надежду, что их убежище находится недалеко. И вне досягаемости ветра.
Глава вторая
Mой желудок ухнул вниз, когда я поняла, что мы направились обратно в сторону города. Чёрные драконы кружили по периметру подобно шершням, переполошившимся из-за брошенного в их гнездо камня. Стражи наверняка остановят нас и потребуют объяснений, наверняка арестуют, как только узнают, кто мы на самом деле. Пока я себя накручивала, три дракона, окружив Раолкана кольцом, устремились в сторону центра небесного города — расположенного почти у основания стержня.
Приблизившись к шляпке гриба, я поняла, куда мы направлялись. Наверху в плетёном полу было замаскировано отверстие, но через щели пробивался свет, служивший своего рода сигналом. Что ж, потайной подвал имелся не только у Сумеречного завета. Если только эти всадницы тоже не входили в него.
Не думаю. Зелёные драконы поют во славу чести.
И что это значит? Да кто угодно может спеть песню.
Ну нет. В песнях драконов отражена сама суть нашего естества.
— Они убили Иамдора, — сказала Саветт, словно при виде такого большого количества драконов в ней пробудилось воспоминание о нём. Голос моей подруги звучал печально. — Так они мне сказали. Они убили его прямо в стойле.
Я вздрогнула. Будь это правдой, я бы точно узнала о произошедшем.
Они не стали бы трепаться и быстро замяли бы дело. Подобные события случаются в дракастре нечасто.
— Это ложь, Саветт. Мы не можем знать наверняка, что злодеяние действительно было совершено.
Я хотела сказать что-то ещё, но моё внимание привлекла вспышка света, сверкнувшая на противоположной стороне у основания города. Небо окрасилось зелёными всполохами. Разве это не то самое здание, откуда мы вывалились? Ну да! A вспышкой света оказался человек; его руки были объяты пламенем! Чёрные драконы метнулись к падающей фигуре, выдохнув оранжевое пламя навстречу зелёному огню.
Maг Гектор.
Откуда он знает?
Глаза дракона видят лучше глаз человеческих. Похоже, он решил свести счёты с жизнью — видать, не зря выбрал ломбард в качестве своего логова.
Неужели можно равнодушно взирать на чужую смерть — пусть даже такого человека, как этот маг?
Вот проживёшь на свете столько, сколько прожил я, тогда и поговорим.
А как долго живут драконы? И куда подевался Гектор? В чёрном клубке бросившихся к нему защитников мага не было видно.
— Пригнись, — глухо простонал Ленг.
Я оторвалась от созерцания кучи малы в тот момент, когда Раолкан ухватился за край отверстия и одним мощным рывком подпрыгнул, залетая внутрь. Mоя голова закружилась от неожиданности, и я ойкнула. Раолкан невозмутимо прошествовал в альков. В помещении насчитывалось шесть таких альковов, обступавших большую круглую дыру в полу посередине. Стоявший около отверстия мальчишка чуть постарше меня тут же захлопнул люк, а всадницы спешились. Они отошли, и я заметила, что комнатa, располагавшаяся в самых недрах города, сужалась по краям. Это было сделано явно для того, чтобы посторонние не смогли разглядеть её снизу. Наверное, подобные убежища имеются у всех жителей и они вызывают удивление только у пришельцев вроде меня.