Опрошенный по другому поводу, искусствовед объяснил, что он мало интересуется войной. Это не поле его деятельности. Но он встречал важных людей по всей Европе. Он оказался сыном Роберта Бэдда, президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт, и был помощником своего отца почти тридцать лет. Когда началась Первая мировая война, она застала отца в Париже без секретаря, и сын в возрасте четырнадцати лет отвечал на телефонные звонки, расшифровал телеграммы, принимал посетителей и имел доступ ко всем секретам европейского представителя Оружейных заводов Бэдд, — «Вы понимаете, джентльмены, мой отец теперь работает день и ночь, производя истребители для Британии, и строит огромные заводы, где можно изготовить еще больше самолетов. Если вдруг я получил какую-то информацию по этому вопросу в Германии для своего отца, то вы, конечно, не ожидаете, что я буду говорить что-нибудь по этому вопросу».
XIV
Эта дуэль остроумия продолжалась пару часов. Би-4 быстро собрали информацию по Ланни Бэдду, или же они некоторое время наблюдали за ним. Они знали о его поездках в Виши, в Париж, Мадрид и Лиссабон. Почему он так долго оставался в каждом месте и кого видел там? У Ланни была своя история, которую он тщательно готовил и много раз репетировал. Но она почему-то не удовлетворила подозрительного мистера Фордайса. — «Кажется, мистер Бэдд, что, когда вы отправляетесь в город, вам больше интереснее посещать политических деятелей, чем художников и коллекционеров произведений искусства».
«Я посещаю обеих», — ответил Ланни. — «Благодаря давнишней личной дружбе моего отца с политическими личностями я могу получать рекомендации и привилегии в путешествиях. Когда я отправился из Виши на Мыс Антиб навестить свою мать, я путешествовал сам по себе, и мне это стоило почти десять тысяч франков. Но во второй раз я зашел к адмиралу Дарлану, которого моя мать и отец знают около двадцати лет, и адмирал посадил меня на правительственный самолет в Марсель».
— И ваши интересы — чисто художественные и социальные? Вы никогда не передавали никаких политических сообщений?
— Это вопрос фразеологии, мистер Фордайс, адмирал Дарлан и маршал Петен рассказывали мне, что они думают. И когда я приезжаю в гости к моей маленькой дочери в замок Уикторп, я вижу, что гости хотят узнать, что эти важные французы сказали мне. Естественно, я не отказываюсь говорить. Я верю в мир и взаимопонимание, и говорю так, куда бы я ни пошел. Если вы думаете, что я платный агент, позвольте мне сообщить вам, что я никогда не получал ни одного фартинга, ни одного су, ни одного пфеннига за то, что вы называете 'политическими сообщениями'.
— Но вы продаете произведения искусства политическим деятелям и получаете от них большие гонорары?
— Я получаю обычную 10-процентную комиссию от продаж, в основном от покупателя, и никогда с обеих сторон. Как правило, мои клиенты — богатые американцы, и они платят комиссию. Когда герр Гитлер попросил меня найти ему пару картин Дефреггера в Вене, он заплатил комиссию. Это было до войны.
— Вы говорили о продаже картин Марселя Дэтаза.
— Марсель был вторым мужем моей матери и умер в битве за Францию двадцать три года назад. Он оставил пару сотен картин, которые являются совместным имуществом моей матери, моей сестры Марселины и меня. Я продавал их по мере возможности.
— У нас есть информация, что Марселина Дэтаз танцует в ночном клубе в Берлине. Неужели это так?
— Она танцевала там. Что она делает в данный момент, я не знаю.
— Вы видели ее, когда вы были в Берлине?
— Мне сказали, что она где-то рядом с восточным фронтом со своим другом капитаном Оскаром фон Герценбергом. Я не доволен этой дружбой и не пытался ее увидеть.
— Но вы видели ее в Париже, где началась эта дружба?
— Оскар является сыном графа фон Герценберга, который был связан с посольством Германии в Париже и которого я знаю в течение некоторого времени.
XV
Да, действительно, они проделали большую работу по этому сыну президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт, и было очевидно, что они относились к нему с большим подозрением. Ланни спрашивал себя, откуда у них были данные. От Седди и Ирмы? От Гесса? От лорда Бивербрука? От кого-нибудь из многочисленных гостей в Уикторпе в предыдущий уик-энд? Можно предположить, что, по крайней мере, один из них станет информатором, сообщая БИ-4 о действиях клики умиротворителей. Кроме того, многие общественные деятели бежали из Парижа в Англию, и это тоже могло быть использовано для получения информации британскими властями.
До сих пор мистер Фордайс избегал проявлять какой-либо особый интерес к отношениям Ланни с Рудольфом Гессом. Но Ланни мог быть уверен, что это является причиной расследования. Поэтому он рассказал о заинтересованности заместителя фюрера в парапсихологических вопросах и о том, как они вместе были на сеансе у известного профессора Профёника в Берлине и как Ланни привозил польского медиума мадам Зыжински в Берхтесгаден для проведения сеансов. Сеансы произвели большой эффект. В них участвовали многие из умерших нацистов и предшественников нацистов: Бисмарк и Гинденбург. Грегор Штрассер, убитый во время Ночей длинных ножей. Дитрих Эккарт, закадычный друг фюрера, чей бюст установлен в Braune Haus в Мюнхене.
«Итак, основа вашей дружбы с Гессом — это духи, мистер Бэдд?» — Подразумевалась ли в этом вопросе небольшая ирония?
— Я не говорю, что они духи, мистер Фордайс, они называют себя духами, но я всегда стараюсь заявить, что я не знаю, кто они. Они появляются, и они говорят то, что медиум не может, как правило, знать. Для меня это психологическая тайна, и я хочу, чтобы какой-нибудь ученый выяснил, кто они такие, и рассказал бы это мне.
— Вы думаете, что Гесс такой ученый?
— Увы, нет, я боюсь, что он жертва обмана. Мой интерес к нему объясняется тем, что он так горячо желает взаимопонимания с Великобританией. Вы, несомненно, знаете, что он родился в Александрии и получил английское образование.
— Да, у нас есть досье на него.
— Я не знаю, знаете ли вы, что Гесс сказал мне, что фюрер решил напасть на Россию в следующем месяце, и он, то есть Гесс, безумно захотел достигнуть урегулирования с Англией до этого времени. Он зашел так далеко, что сказал, что может прилететь сюда, чтобы связаться с друзьями, которые сочувствуют его идеям.
— Что вы ему сказали по этому поводу?
— Я сказал ему, что это фантастическая идея, и я боялся, что его расстреляют. Он ответил, что прилетит в форме и в безоружном самолёте.
— Вы говорили об этом кому-нибудь в Англии?
— Мне рассказали это с обязательством сохранения в тайне. Я не воспринимал эту идею всерьез. Я имею в виду, я не думал, что он это сделает. Если бы он был безоружным, он не мог причинить никому никакого вреда, кроме самого себя. Интересно, он теперь случайно не прибыл?
— Мне не разрешают отвечать на вопросы, мистер Бэдд, но если вы читаете газеты, вы можете получить ответ на свой вопрос завтра утром.
XVI