— Да, но это были те вещи, которые мне нравились!
— Хорошо, вы научитесь любить ядро атома, потому что вы будете знать, что он может стать средством, чтобы смести нацизм и фашизм с лица земли.
— Конечно, если вы так ставите вопрос, я буду работать изо всех сил, но я не могу обещать, что я буду больше, чем вроде дурака.
— Это такая ситуация, Ланни. У нас в Германии есть один поистине бесценный человек. Физик, один из величайших в мире, который, как полагают, является верным нацистом и заслуживает доверия как таковой, но который в действительности является анти-нацистом. Этот человек работает в самом сердце самого важного военного проекта, который теперь известен науке. Это гонка между немцами и итальянцами, с одной стороны, и англичанами и нами с другой. Какая сторона выиграет эту гонку, та и выиграет войну. Я говорю это не просто так, а точно. Кто решит сначала лабораторные задачи, а затем производственную проблему, тот сметёт другую сторону с карты мира. Этот человек, о котором я говорю, готов рассказать нам все, что получили немцы, работая над проектом. Единственная трудность заключается в том, как связаться с ним. Если он напишет это на бумаге, формулы сразу узнаваемы и указывают прямо на него. Есть только два или три коллеги в качестве альтернативных возможностей. Если он доверит это связнику в Германии, то существует проблема выезда связника из Германии, и возможность того, что он может оказаться нацистским агентом. Вам должно быть ясно, что нацисты осознают важность этой тайны точно так же, как и мы, и принимают все меры предосторожности.
— Вы хоть представляете, как я должен встретиться с этим человеком, если я попаду туда?
— Эта проблема, которая потребует всю изобретательность, которой вы обладаете. Но сначала вам нужно подготовиться, чтобы понять, что вам говорят. Возможно, человек с замечательной словесной памятью мог бы научиться математическим формулам и повторить их ad literam (буквально), но малейшая ошибка может свести всё на нет, и во всяком случае есть вопросы, которые вам придется задавать, и вы должны понимать ответы, чтобы знать, какие дополнительные вопросы могут быть необходимы. Кажется, для этого есть только один выход, работать, как дьявол.
— Вы ужасно напугали меня, профессор. Все, что я могу сказать, я сделаю все возможное. Я где-то читал, что Эйнштейн сказал, что в мире было всего полдюжины человек, которые поняли его теорию относительности.
— Это было какое-то время назад, и с тех пор многие её изучают, но вы не имеете к ней никакого отношения, то, что вы должны понимать, это несколько определенных проблем и предлагаемые ими решения. Вам скажут, что нужно выучить, и там будет, кому ответить на ваши вопросы.
«Ну, это звучит немного лучше», — вздохнул этот внезапно взрослый плейбой.
IV
Олстон некоторое время говорил о практических аспектах своего предложения. — «Вы отправитесь в Принстон на месяц или два. Профессор Эйнштейн поговорит с вами и назначит кого-нибудь, кто возьмет на себя ответственность за вашу учебу. Ваша жизнь там будет организована. В общественной жизни вам лучше не принимать никакого участия. Да, и у вас не будет времени, и вам не надо привлекать к себе внимание. Я предлагаю вам вообще не говорить о своей прошлой жизни. Вы знаете французский и немецкий языки, что будет полезно. Но не надо рассказывать, как вы их узнали, или о том, что вы были в Германии, или знаете каких-либо нацистов».
— Все это достаточно разумно, и я с удовольствием соглашусь с этим, но меня беспокоит идея такого места, как Принстон. Он так хорошо отождествляется с Эйнштейном и, вероятно, с этим проектом. Считаете ли вы, что нацисты не могут наблюдать за лабораторией или где бы он ни работал?
— Его работа полностью теоретическая, и его офис находится в Институте перспективных исследований. Вас там не будет. У меня назначена встреча сегодня вечером с одним джентльменом из Принстона, у которого роскошное поместье, и я собираюсь попросить его позаботиться о вас. Он является покровителем искусства, и вы, возможно, слышали о нем. Мистер Алонсо Кертис.
— Я знаю его по репутации.
— Моя идея заключается в том, чтобы вы приехали к нему, якобы, чтобы помочь в подготовке каталога его коллекции. Несомненно, у него есть какой-нибудь коттедж или уединённое место, которое он может вам предложить. Его слуги будут выполнять ваши поручения, и будет лучше, если вы не будете покидать поместья. Что касается вашей почты, как вы ее получите сейчас?
— Она приходит на адрес моего отца.
— Тогда вы можете попросить своего отца класть вашу почту во второй конверт и адресовать мистеру Кертису для вас. Полагаю, вам будет лучше сказать вашему отцу, что вы занимаетесь каталогизацией?
— Разумеется, если джентльмен будет готов к этим неприятностям.
— В такие моменты, как эти, Ланни, мы представляем людям наши просьбы таким образом, что они не могут отказаться. По крайней мере, с отказом до сих пор мы никогда не сталкивались. Вы должны понять, что я больше не профессор захолустного колледжа и не бездумный расточитель общественных денег, подрывающий американскую бизнес-систему. Я человек, который помогает спасти Королевский флот и Королевские военно-воздушные силы, и я имею дело с лицами, которые считают это достойным делом.
V
Они остановились у дороги и занялись легким обедом, а затем повернули обратно к городу. Обсудив практические детали и убедившись, что они приемлемы, Олстон некоторое время говорил о человеке, который должен был взять на себя ответственность за подготовку Ланни.
— Гитлер совершил роковую ошибку с Альбертом Эйнштейном. Возможно, она может оказаться большей ошибкой, чем вторжение в Россию. Эйнштейн с глубоким рвением выполнял свои обязанности директора Физического института кайзера Вильгельма, но, поскольку он еврей, Гитлер лишил его должности и, таким образом, отдал его Америке. Кажется, это было проявление божественной справедливости, что этот потенциальный пацифист в ходе наблюдения за прогрессом физической науки отметил тот факт, что два профессора в определенной лаборатории оказались на грани открытия огромного значения в военном деле. Он написал письмо президенту, указав, что эти люди должны иметь непосредственную и полную поддержку правительства в своих работах. Он отправил это письмо Ф.Д.Р. через друга. И это часть доброты судьбы, или, может быть, Провидения, что во главе нашего правительства мы видим человека, который понимает важность науки и который сразу принял совет Эйнштейна.
«Здорово!» — воскликнул Ланни. — «Если бы мы творили мировые события, то не могли бы придумать ничего более приятного для морального чувства».
— Сейчас выяснилось, что десятки наших лучших лабораторий работают день и ночь в этом проекте, и есть надзорная группа, известная как Консультативный комитет по урану. Это что-то говорит вам?
— Я пытался угадать, к чему я иду, и мне пришло в голову, что это должно быть то, что называется расщеплением атома.
— В этом суть. Что вы об этом знаете?
— Только то, что я прочитал в газетах.
— Вы заметили, возможно, что какое-то время вы ничего не читали. Тема ушла в подполье, но те, кто посвящ1н в секрет, знают, что обе стороны в этой войне напрягают все ресурсы, какие у них есть. Между нами мы называем это 'битвой за атом'.
— Расскажите мне об этом, что вы можете, чтобы я не выглядел полным невежеством, когда я встречу этого ученого.
— Когда мы имеем дело с таким человеком, как Эйнштейн, разница между тем, что вы знаете, и тем, что знаю я, едва заметна. Однако мне пришлось изучить элементарный курс, и я могу вам это рассказать. Вы знакомы с открытием Эйнштейна что масса и энергия одно и тоже?
— Я читал это.