— Говорят, что эта речь ввергла Гесса в меланхолию, и есть сомнение, что его ум сможет выдержать такое напряжение.
«Бедный Руди!» — воскликнул его фальшивый друг. — «В более счастливом мире он мог быть полезным человеком. Не особенно ярким, но он был способен на полную верность. А это, вы должны знать, не самая распространенная из добродетелей. Кодовое имя, которое я ему дал, было Курвенал, друг Тристана в опере Вагнера и был назван там как 'Вернейший из верных'. Мне было бы интересно поговорить с ним сейчас».
— Вы можете предложить это Уинстону и попросить его это устроить.
— Я боюсь, что их этого ничего не выйдет. Независимо от того, что делают нацистские агенты в Британии, они вряд ли смогут не следить за тем, что происходит с их заместителем фюрера.
— Вы могли бы придумать правдоподобный предлог для того, чтобы вам разрешили его увидеть. Возможно, вы отправитесь к Гитлеру с сообщением от Гесса.
«Я подумаю об этом», — сказал Ланни. — «Но я боюсь, что эта война уже давно прошла этап переговоров. Черчилль совершил невообразимое преступление, поддерживая большевиков, да и вы тоже».
«Вам сейчас нравятся мои речи больше, чем те, к которым вы привыкли?» — с улыбкой спросил общительный великий человек.
— Действительно, губернатор!
— Вы помните, что я сказал вам в первый раз, когда вы пришли ко мне. Я не могу идти быстрее, чем позволяют мне люди. Мне пришлось подождать, пока события не изменят их настроения.
«Не шучу», — сказал Ланни, — «я думаю, что ваше управление в этом кризисе будет изучаться, как одно из чудес истории. У меня были случаи отчаиваться много раз, но вы, кажется, всегда веселы и уверены».
— Ах, парень, это потому, что тебя здесь нет, когда ты покидаешь эту комнату!
X
На столе этого занятого человека Ланни видел обычную стопку документов, и он воспринимал ее как молчаливого надсмотрщика. Но он позволил себе только один вопрос, прежде чем просить разрешения уйти. — «Губернатор, вы обладаете гораздо лучшими источниками информации, чем кто-либо другой. Скажите мне только, Россия не сдастся?»
— Без сомнения, что она не хочет, единственный вопрос в том, сможет ли она.
— А вы что скажете об этом?
— Гарри Хопкинс только что приехал из Москвы, где он провел несколько дней со Сталиным. Он убежден, что Сталин думает драться с ними до конца, несмотря ни на что. Он дал полную гарантию, что они будут держаться, даже если это означает сдать всю Россию, они отступят в Сибирь и продолжат борьбу с тем, что у них осталось. Они, конечно, просят нас о поставках, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы удовлетворить их потребности.
— Хопкинс думает, что они могут продержаться?
— Он не сомневается в этом, он говорит, что они только в начале мобилизации своих огромных резервов. Они двигают свою технику на восток и свою людскую силу на запад. Старики, молодежь и женщины будут выполнять свою работу. Сталин сказал, что они доведут вермахт до изнеможения, и в итоге они сокрушат его.
«Хорошо,» — сказал Ланни. — «На этой основе я могу продолжить свою работу. Кстати, у меня был еще один разговор с моим красным дядей. Он говорит то же самое, что говорит Хопкинс, но, конечно, в его случае он может выдавать желаемое за действительное. Он говорит мне, что он собирается в Россию. Они собираются сделать его старейшим государственным деятелем, советником по иностранным делам. Он приглашает меня туда приехать и говорит, что он может организовать мне въезд. Возможно, у вас когда-нибудь будет поручение для меня».
«Я буду иметь это в виду», — ответил шеф. — «Пока у вас дел выше головы. Позаботьтесь о себе, потому что вы тот человек, которого я не хотел бы потерять».
«Спасибо, губернатор, я сделаю все возможное, чтобы вернуться». — Ланни почувствовал крошечную капсулу, которую он вшил в подкладку своего пиджака, но не упоминал об этом. — «Я знаю, что у вас работа на десятерых, поэтому, если у вас нет ничего, что еще сказать мне, я не буду мешать».
— Вы можете передать мои личные поклоны профессору Хардину, когда увидите его. Я встретил его вскоре после последней войны, когда я был в Англии, но он, вероятно, этого не помнит.
«Я предполагаю, что он, возможно, узнал вашу фотографию в газетах», — сказал Ланни с усмешкой. Он получил рукопожатие от этой большой сильной руки, а затем вышел в зал.
XI
Слуга негр Ф.Д.Р. сидел в одном кресле, а Бейкер сидел в другом. Он поднялся и сопроводил Ланни вниз. На обратном пути в Поукипзи он сказал: «Мне было поручено зарезервировать вам место на самолете в Шотландию через Ньюфаундленд. Завтра у меня будет билет, и ваш самолет улетает из аэропорта Вашингтон послезавтра в 10 часов утра. Мне сказали выбрать имя для вас, поэтому ваш билет будет выписан на имя Ричарда Терстона Харрисона. Надеюсь, это не настоящий человек».
«Я такого не знаю», — ответил Ланни. — «А как насчет моего паспорта?»
— Я позабочусь об этом утром. Профессор Олстон дал мне ваше настоящее имя, мистер Бэдд, и поручил мне организовать эти вопросы для вас. Не нужно беспокоиться, что я знаю ваше имя, потому что я человек, который держит язык за зубами.
— Все в порядке, мистер Бейкер, но разве вы не должны сообщить кому-то в Госдепартаменте?
— Нет, потому что президент распорядился, чтобы в случае необходимости я должен был получить проштампованные паспорта без имени, а я должен заполнить имя, отпечатки пальцев и фотографию.
— Но тогда в записях Госдепартамента не будут ничего обо мне.
— Это правда, но это не имеет значения, если вы не потеряете документ или если кто-то не станет с подозрением относиться к вам. В этом случае вам придется телеграфировать или позвонить мне, а я всё решу с надлежащими властями.
— Вам рассказали, что Ланнинг Прескотт Бэдд был выслан из Англии Би-4 и ему запрещен въезд?
— Да, и это неудобное дело. Я полагаю, что вы не хотите говорить Би-4, что вы являетесь агентом президента.
— Конечно, нет.
— Я предлагаю схему, которая может сработать, и не нанесёт никакого вреда. Я предоставлю вам второй паспорт на ваше имя, и вы можете зашить его в подкладке своего пиджака и не использовать его до тех пор, пока вы не прибудете на континент».
— Трудно понять, как это работает, мистер Бейкер, там есть отпечатки пальцев и фотография.
— Есть небольшие трюки, которые можно попробовать, и это может сработать. Отпечатки пальцев на вашем фальшивом паспорте могут быть слегка размыты — плохая работа, но вы не будете виноваты в этом. Негатив фотографии можно подправить. Это будете вы, но это не совсем вы, и его вряд ли узнают все, кто знает мистера Ланнинга Прескотта Бэдда. Дежурный в аэропорту не знаком с вами, я полагаю.
— Это правда, но если у них возникнут какие-либо подозрения ко мне, они обыщут меня и найдут второй паспорт.
— Во-первых, я не думаю, что они будут беспокоиться о деталях, потому что вы прибудете на правительственном транспорте. Гражданские самолёты по этому маршруту не летают, и на самолетах перевозятся только лица, которых посылает правительство. Проверка паспортов в значительной степени формальна. Если дело дойдет до чего-нибудь серьёзного, вам придется сказать: 'Это вопрос разведки'. В паспорте будет секретный знак, о котором знает их нужный человек.
«Ну, тогда конечно», — сказал Ланни, — «если у вас есть такая магия!»
«У нас это есть», — ответил Бейкер. — «У нас много людей работает на континенте в той или иной форме, и британцы их пропускают. Коды меняются время от времени, но ваш знак будет свежим. Когда вы покинете Англию, вы уничтожите фальшивый паспорт. Я полагаю, что вы можете вернуться домой через Лиссабон и Азорские острова, а не через Лондон».
— Если я смогу попасть на самолёт.