— В Америке много разговоров о международной организации для сохранения мира после этой войны. Скажите мне, что вы на это скажете.
— Мы будем безоговорочно за неё. Я расскажу вам о нашей истории в Лиге Наций. Мы присоединились, как только они позволили нам, и мы там оставались, пока нас не выставили, но Америка к ней никогда не присоединилась.
— Согласны ли вы с тем, что Америка, Британия и Советский Союз возьмут на себя инициативу в создании такой организации и составят ее ядро?
— Я бы сказал, что если нам это не удастся, то нам придётся держать ответ перед историей.
— Это ваше личное отношение, премьер Сталин, или это отношение вашего правительства?
— Это и то, и другое. Я знаком с тем, что людей в вашей стране учат думать обо мне как о диктаторе, как Гитлер. Но нет никакого сходства между нашими функциями, я никогда не выступаю без консультации с членами нашего Политбюро. И если бы я нашел, что мнение большинства против меня, я не буду действовать. Я проиллюстрирую, рассказывая вам, что произошло в случае обороны Ленинграда. Большинство считали, что город не может быть успешно защищен. Я прочитал мнение Петра Великого о том, что его можно защитить артиллерией, и я выступал за то, что мы пытаемся. Вопрос был опротестован с яростными аргументами, но, в конце концов, я смог убедить большинство. До сих пор кажется удачным, что мне удалось.
— Американский народ обеспокоен идеей диктатуры. Когда они спрашивают меня, я напоминаю им о марксистской формуле, которую Ленин одобрил, что после победы коммунизма государство отомрёт. Вы все еще придерживаетесь этой идеи?
— Мне никогда не приходило в голову пересмотреть любые идеи Ленина. Я считаю себя его учеником, и я задаю себе один вопрос, что бы он сделал в этой ситуации?
«В военное время вряд ли можно ожидать, что какое-нибудь государство отомрёт», — отважился Ланни.
— Конечно, нет. Вы можете быть абсолютно уверены, что когда вы приедете в Америку, то обнаружите, что там государство ещё больше укрепилось, и вы услышите, как президента Рузвельта называют диктатором.
«Я уже слышал это сто раз», — улыбнулся посетитель.
— Капиталистическое государство, в марксистско-ленинском толковании, является орудием классовых репрессий. В бесклассовом обществе для него не будет никакой функции. Как только люди получат образование, они будут сами защищать себя, и демократическое общество придёт автоматически.
— Могу сказать, что это ваша конечная цель, премьер Сталин?
— Я сам это говорил много раз, как и все наши теоретики. Но мы не используем слово демократия как камуфляж для продолжения рабства наемного труда.
Ланни снова улыбнулся. «Я понимаю, сэр, что вы знакомы с политическими теориями американского крупного бизнеса».
XI
Предполагалось, что сын президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт приехал сюда, чтобы дать информацию советскому вождю. Но он воспользовался случаем, чтобы объяснить, что он хотел бы получить информацию для своего шефа. Он прекрасно знал, что хотел знать его шеф. А также он мог догадаться, какие идеи его шеф хотел бы внушить красному премьер-министру. «Скажите, сэр», — рискнул он, — «какими источниками информации о моей стране вы пользуетесь».
— Я получаю много докладов, а также у меня есть переводы из ваших газет передовиц и интересных статей. Я знаю, что когда ваши антикоммунисты, такие как мистер Херст и полковник Маккормик, говорят о демократии, они имеют в виду противоположное тому, что имею в виду я. Для них это защита их классовой системы, а свобода — это их свобода, а не их рабочих.
— У нас есть эта определённая группа людей, сэр, но не делайте ошибки, преувеличивая их влияние. Люди читают их газеты, но не следуют их политическим советам. На последних трех выборах президенту Рузвельту противостояли семьдесят процентов нашей капиталистической прессы, и все же он был избран.
— Вы бы меня очень обязали, если бы вы могли сказать мне, почему ваши люди читают такие мерзкие газеты.
— Причины, которые иностранцу может быть трудно понять. Газеты старые и давно издаются, люди привыкли к их названиям и их формату. У них огромные суммы денег, и они могут купить лучшие таланты всех видов, карикатуристов, спортивных писателей, кино сплетников и, прежде всего, комиксы. Дети следят за этими историями и без ума от них. Большой процент детей никогда умственно не становится взрослыми, поэтому они продолжают читать то же самое. Когда дело доходит до голосования, их часто обманывают, но в конечном итоге идея их классового интереса проникает в их сознание.
— Америка действительно трудная страна для понимания или даже для веры. У вас такие резкие контрасты.
— Мы резкие люди, сэр, и я предполагаю, что и японцы, и нацисты скоро это поймут. Что касается Билли Херста и Берти Маккормика, они два избалованных ребенка, которые унаследовали огромные состояния и использовали в соответствии с их бешеными предрассудками. Херст приехал в Нацилэнд и нашел там всё по своему нраву. Он вёл дела с Гитлером и пылко защищал его, вплоть до преследования евреев. Хотя это стало слишком экстремальным, и он должен был помнить о нескольких миллионов читателей и большом количестве рекламодателей в своих изданиях. Но не все наши крупные капиталисты такие хищники, среди них есть люди социальной совести, и президент Рузвельт хочет привлечь группы из них на государственную службу.
— Но президент Рузвельт не может жить вечно, мистер Бэдд. Что можно ждать, если он умрет?
— Он делает то, что делал Ленин, и что вы пытаетесь продолжить. Создание партии, которая сохранит его идеи и идеалы. Одна из них — это дружба и сотрудничество с Советским Союзом. Наш вице-президент Генри Уоллес так же горячо держится за эту идею, и я не верю, что Республиканская партия снова вернется к власти, за исключением того, если она примет в основном программу Нового курса. Вы могли наблюдать эту тенденцию в кампании Уэнделла Уилки. Он заставил старых партийных боссов прийти в ярость из-за уступок, которые он сделал Новому курсу.
— Я был поражен этим фактом, мистер Бэдд.
— Если я мог бы сделать предложение, сэр. Ничто не будет способствовать желаниям президента Рузвельта, как ваши выражения о демократических тенденциях и намерениях в вашей собственной стране. Вы следуете словам Ленина, а мы в Америке следуем за Линкольном 'Власть народа, волей народа и для народа'. Чем ближе вы приблизитесь к этой платформе, тем легче станет для наших двух народов сотрудничать в мировых делах.
«Я буду иметь в виду ваше предложение, мистер Бэдд». — Может быть, в голосе красного государственного деятеля почувствовалась сухость?
«Позвольте мне пояснить», — настаивал идеалистический посетитель; — «Я не говорю о своих мыслях, а о мыслях президента. В моем последнем разговоре с ним он упомянул Советский Союз, и я рискнул указать на то, что его недоверие к капиталистическим державам не было фобией, а было основано на исторических фактах. Президент ответил: 'Я знаю это хорошо, и у меня есть пятидесятилетний план, как подружиться с Советским Союзом».
Премьер смотрел на своего гостя, пока эти слова переводились, а затем его строгие черты лица расслабились сначала в улыбку, а затем в смех, единственный во время этого длинного разговора. «Превосходно! Превосходно!» — воскликнул он. «Он человек истинного юмора». Затем, после того, как эти слова были переведены на английский язык: «Скажите ему, что мы постараемся перевыполнить наш план и досрочно завершить». Это были технические термины, лозунги Piatiletka, Пятилетнего плана. И даже самоотверженный переводчик ухмыльнулся, повторяя их для гостя.