Итак, человек, наделённый властью, запел за съеденный им ужин. Он отметил, что, как правило, любая нация была бы удовлетворена, увидев, что ее ведущие соперники сражаются друг с другом, и он не будет возражать против того, чтобы Британская империя и Германский рейх занимались этим, пока это им нравится. Но за сценой был Красный террор Кремля, злорадствующий над этим зрелищем и готовый занять вакуум, который война создала бы в Центральной и, возможно, в Западной Европе. Это было бы тем, от чего ни один здравомыслящий человек не мог получить удовольствие, и по этой причине мистер Денге хотел, чтобы перемирие было объявлено как можно быстрее. «Это», — заметил Ланни, — «это именно то, что на уме у фюрера, поскольку он объяснял это мне множество раз». Никто не возразил, поскольку слушатели Ланни не могли не согласиться с фюрером. Точнее, как они выразились бы, что фюрер согласился бы с ними.
«Опасность», — продолжает Денге, — «увеличивается благодаря тому факту, что наш собственный главнокомандующий настолько решителен, чтобы вовлечь нас в конфликт. Если это произойдет, мы больше не сможем справиться с Россией, хотя когда-нибудь мы обязательно должны будем это сделать». Сказал хозяйке: «Много раз я думаю, что судьба нашей страны в этом кризисе находится в руках человека, который на самом деле и в прямом смысле слова безумен».
«Это вопрос терминологии», — отвечал другой. — «Он человек, который полон решимости по-своему, но его суждения далеки от благоразумия».
«Что он знает о мире, в котором живет?» — взорвался сенатор. — «Он миллионер, но он не заработал в своей жизни ни доллара, если не считать того, что он получает за свои рождественские ёлки».
«Президент, выращивающий на продажу рождественские ёлки, и министр финансов, выращивающий на продажу яблоки», — заметил Денге и добавил: «Еврейские яблоки!»
«Возможно, это некоторые из них», — усмехнулся Ланни, кивнув в сторону стола с фруктами. Поэтому все они рассмеялись и почувствовали себя все более дружелюбно, когда выпили вина. В течение вечера Ланни сообщил, что он возвращается во Францию Виши по делам своего отца, и что оттуда он может отправиться в Германию и встретиться с Гессом и, возможно, с Гитлером. Денге заметил: «Я хочу, чтобы вы, когда вернетесь, мистер Бэдд, дадите мне знать о том, что вы узнали».
«Ничто не доставит мне большего удовольствия», — ответил агент президента. И в этом было больше правды, чем во всех других вещах, которые он сказал в этот вечер.
VI
Газеты отметили кульминацию борьбы между Лавалем и Петентом. Престарелый маршал уволил своего ненадёжного подчиненного и посадил его под арест, а Отто Абец, нацистский губернатор Парижа, прилетел в Виши спасать Лаваля. Именно в такие кризисные ситуации люди становятся возбужденными и раскрывают секреты, и Ланни должен был быть там, чтобы воспользоваться такой возможностью. Он был похож на скакуна, роющего землю копытом за барьером, но он ничего не мог поделать. Он попытался связаться с Бейкером по телефону, но Бейкера там не было, и Ланни не мог узнать, где он, не назвав свое имя. Президент вернулся из своего краткого круиза и находился в Уорм-Спрингс, штат Джорджия. Ланни с удовольствием поехал бы туда, но он не мог найти там Бейкера, и он, несомненно, не сможет приблизиться к президенту, не назвав своего имени кому-нибудь.
Через две недели после начала отпуска Ланни прочитал, что Большой Босс вернулся в Белый дом, и сразу стало возможным связаться с Бейкером. Проблему можно было бы решить проще, если бы Ланни мог сказать: «Скажите шефу, что мои паспорта были задержаны». Но Бейкер не должен был знать, что Захаров 103 получает паспорта. Все, что мог сказать Ланни, это: «Скажите шефу, что я должен увидеть его на минуту или две по важному вопросу». Приказ вернулся: «Летите на шестичасовом самолете и встречайтесь со мной в девять сорок пять вечера».
Итак, Ланни оказался в знакомой спальне, в которой в эти насыщенные и опасные дни проходило много ранних утренних и вечерних встреч. Ф.Д.Р. выглядел бронзовым и посвежевшим. Действительно удивительно, что несколько дней отдыха могут сделать для этого перегруженного человека. Он побывал в бухтах и фьордах, которые когда-то были пристанищем пиратов, и вскоре собирались стать военно-морскими базами и объектами ПВО, призванными отвадить навсегда вражеские подводные лодки от южных подходов к Соединенным Штатам и Панамскому каналу.
Ланни знал, какая масса обязанностей лежит на президенте сейчас, и он хотел подойти к делу, а затем уйти. — «Губернатор, я был готов уехать во Францию пару недель назад, но мне не удалось получить паспорта. Государственный департамент, как мне говорят, рассматривает вопрос».
«Черт!» — воскликнул «губернатор» и шлепнул сине-шелковое одеяло своей постели. — «Это уже слишком! Это показывает вам, с чем я борюсь, пытаясь добиться успеха!»
«Это показывает», — отважился собеседник, — «то, что я пытался рассказать вам три года, что вам нужно почистить Государственный департамент».
— Я не могу этого сделать, Ланни, все эти люди упрочившиеся, и все имеют влияние. В такие моменты, как этот, моя первая мысль должна заключаться в том, чтобы обеспечить поддержку в Конгрессе. Если я прикажу уволить одного клерка, я заработаю вражду какого-нибудь конгрессмена, от кого тот получил свой пост.
— Хорошо, губернатор, здесь я сижу, ожидая, пока клерк решает, подлинны ли мои фальшивые причины, по которым я хочу попасть в Швейцарию.
— Я устрою, что паспорта сразу доставят вашему отцу.
«Не беспокойтесь об этом», — предупредил Ланни. — «Это может вызвать сплетни обо мне».
Другой взорвался одним из его сердечных смехов. — «Вы их получите! Вы не хотите публичности, преувеличивая свою проблему примерно на миллион, а что вы думаете о моих проблемах!»
«Я знаю, что вы перегружены», — сказал послушный агент и встал, чтобы уйти. Но перегруженный не разрешил. «Скажите мне», — сказал он, — «вы встретили Джима?»
Ланни подумал, этот человек никогда ничего не забывает! В его большой голове живая энциклопедия имен, мест, дат и вещей, связанных с его работой, которую он так любит и наслаждается, не смотря на её трудность и опасность. Ланни снова сел и рассказал о своей встрече с отпрыском «Города на ветрах» (Популярное прозвище г. Чикаго, шт. Иллинойс, для которого характерны сильные ветры с озера Мичиган).
«Грандиозный парень!» — сказал Ф.Д.Р. — «Все, кто его знает, не может его не любить».
«Его история перехватило моё дыхание», — ответил другой. — «Я до сих пор не могу убедить себя, что это реально».
Это был намек, и президент ответил: «Я думаю, что Джим переоценивает злые цели этой группы, но он недооценивает мои другие источники информации и меры предосторожности, которые я принял, что, естественно, я не могу говорить о них свободно».
— Конечно, нет. Думаю, вам может быть интересно узнать, что я встретил Харрисона Денге. Ланни рассказал историю встречи у мисс ван Зандт и добавил: «Я старался не намекать на заговор, но я получил приглашение вернуться, и когда я его обработаю еще немного, то он может позволить мне заглянуть вовнутрь. Мне сообщить факты вам или Джиму?»
«Обоим», — был ответ. — «Я полностью верю в преданность Джима, но, конечно, я не могу полностью доверять суждению одного человека. Если это важный вопрос, я должен принять собственное решение».
Президент продолжал обсуждать этих «упрямых людей», как он их называл. «Я не создавал государственный механизм», — сказал он. — «И я должен воспринимать его так, каким я его нашёл. Многие из его чиновников консервативны. Они происходят из консервативных классов и не теряют своих идей, когда они занимаются государственной работой. Некоторые из наиболее эффективных людей являются самыми реакционными. Но я не увольняю их за идеи, только за их действия, и я не могу принять меры против них за то, что они говорят, только за то, что они делают».
Ответ Ланни был таким: «Леон Блюм однажды сказал мне почти то же самое, имея в виду Кагуляров, и такое его отношение чуть не стоило ему жизни».