Журналист был взволнован этими известиями и давил на Ланни, чтобы узнать, насколько эти известия надежны. Ланни не имел права упоминать Харрисона Денге, но он мог рассказать о нацистских агентах, о националистах и пацифистах из Детройта, Чикаго и Голливуда. Также он упомянул о своем визите в Сан Симеон, и это было воспринято с особым интересом, потому что Жак Бенуа-Мешен некоторое время был частным секретарем мистера Херста. Ланни сделал вид, что не знал этого. Француза уволили довольно неожиданно. Вот почему он так мало говорил о своём бывшем работодателе. Самовольный и жестокий человек!
Всё случилось так, как планировал Ланни. Мсьё Бенуа-Мешен повторил рассказы Ланни своему начальству, и одним из них был адмирал Дарлан, который быстро попросил пригласить американца зайти. Когда он спросил: «Почему вы не пришли ко мне сначала?» Ланни ответил: «Я боялся, что вы будете слишком заняты, mon Amiral». А голубоглазый и избитый ветрами морской волк заявил: «Я никогда не позволял себе быть слишком занятым для своих друзей». Он достал свою бутылку Перно, и взбодрил себя и приступил к вопросам. Об общественном настроении в Америке и о шансах получения Виши каких-либо продуктов питания и медикаментов. О своих бывших друзьях в Великобритании и какое значение надо придавать отставке лорда Уикторпа, и кто еще был в замке, и что было сказано о вероятности того, что британское правительство будет твердо настаивать на блокаде средиземноморских портов Франции?
В это время Герберт Гувер поднял шум, поддержанный его сторонниками, чтобы Америка посылала пищу нуждающимся в Европе. Это порадовало нацистов и их друзей, поскольку, чем больше продовольствия отправляла бы Америка, тем больше Гитлер мог бы взять на свои собственные нужды. Он поклялся, что все остальная Европа будет голодать прежде, чем какой-нибудь немец почувствует голод. Но, конечно, он не хотел, чтобы кто-нибудь голодал, потому что, если бы они голодали, то больше не могли бы работать, чтобы произвести нужные ему товары.
Что касается вопроса о британской блокаде, Франция Виши хотела доставить из своих североафриканских колоний фосфаты и пшеницу и обменять их на немецкий уголь. Чтобы жители городов не носили бы пальто в своих домах и не сидели завернутые в одеяла. Адмирал Дарлан в этот момент пытался придумать, как отправить свой флот конвоировать торговые суда и защитить их от британцев. Он многое бы дал, чтобы узнать, что британцы будут с этим делать. От Ланни Бэдда он надеялся получить информацию бесплатно. Но, разумеется, он не мог получить её, не раскрывая своих собственных мыслей. Вот почему Ланни свободно распространял информацию, и многое в ней было правильным, чтобы его собеседники захотели в следующий раз больше. Вот почему он редко искал кого-то, но ждал, когда будут искать его. Поэтому он редко задавал вопросы и обходил предмет, заставляя своего собеседника самого поднять его.
По этой методике президентский агент узнал, что государственные деятели и официальные лица «Свободной Франции» были сильно обеспокоены. Они сдали свои армии и большую часть своей земли в твердой уверенности в том, что Британия была готова и должна была последовать их примеру через очень короткое время. Но прошло семь месяцев, а Британия все еще держалась. И теперь президент Соединенных Штатов предложил бросить мощь своей огромной страны на помощь британским усилиям. Несколько дней назад официальный представитель президента адмирал Леги прибыл и занял свою резиденцию в нескольких кварталах от отеля дю Парк, где старый маршал теперь держал и свой офис и дом. Леги почти каждый день ходил к главе государства и отравлял его ум пропагандой. В результате старый джентльмен стал более упрямым и более неуступчивым немцам, которые так старались держаться скромными и получать то, что хотели. Адмирал Дарлан хотел отдать им то, что они хотели, потому что его ненависть к англичанам стала непримиримой после эпизода Орана или, как его называли французы, Мерс-эль-Кебира, где англичане атаковали флот Дарлана и вывели несколько его лучших кораблей из строя.
Ланни не подходил к гостинице дю Парк и больше не стремился встретить старого маршала. Ему велели держаться подальше от адмирала Леги, и он был рад сделать это, потому что он должен был отправлять секретные отчеты через этого ирландско католического офицера и знал, что он будет гадать о личности таинственного «Захарова». Не надо будить спящих адмиралов! Ланни собрал информацию, которую хотел, а затем, обернувшись в одеяло и часто дуя на пальцы, печатал свой отчет. Убедившись, что он доставлен курьером в резиденцию адмирала, он снова отправлялся спать в своем теплом твидовом пальто.
III
Одним из важных аспектов завоевания Франции было экономическое давление, которое немцы оказывали на страну. Будучи людьми, уважающими науку, у немцев были специалисты во всех областях, которые могли рассказать им, как достичь своих целей с наименьшей болью и волнением для жертвы. Их главным финансовым чародеем был герр Доктор Ялмар Хорас Грили Шахт, который незадолго до войны сбежал и обратился к Робби Бэдду в надежде, что Робби может помочь ему устроиться на работу в Америке. Так он был обескуражен надвигающимся банкротством его Фатерланда. Но герр Доктор все еще служил фюреру и разработал чудесный план. Согласно этого плана французы печатали банкноты на сумму в четыреста миллионов франков в день и передавали их немцам, предположительно, для содержания немецкой оккупационной армии. Немцы скупали на них ключевые отрасли промышленности Франции, сталелитейные заводы, заводы по производству вооружений, угольные шахты, электростанции и установки для производства алюминия.
У них было множество полномочных комиссий, собирающих сведения и ведущих переговоры, и правительство Виши имело свою комиссию в Париже для ведения дел с ними. Всякий раз, когда какой-то член этой последней комиссии упрямился и не делал того, что хотели немцы, они делали всё, чтобы убрать его и назначить на его место более гибкий инструмент. Это было похоже на высасывание крови, но не из камня, и не из репы, а из живого существа, и его крики и сопротивление были напрасны. Частью работы Ланни было изучить эти вопросы, и он посещал светское общество, слушая сплетни и тайно улыбаясь в своей душе. Некоторые из теперешних беженцев были когда-то безмятежными и властными джентльменами, которых он встречал в доме Шнейдера, оружейного короля. Ланни слышал, как они повторяли формулу, столь популярную у «двухсот семей», которые правили Францией: «Лучше Гитлер, чем Блюм!» Теперь у них был свой Гитлер, и он выжимал из них финансовую кровь.
Бенуа-Мешен, хорошо зная немецкий язык, служил в качестве своего рода офицером связи с немцами, которые приехали в Виши. Он знал их всех и посещал многих своих друзей. По просьбе Ланни он пригласил на обед некоего доктора Джикла, одного из ведущих помощников Шахта. Он был одним из тех бритых пруссаков с шеей, похожей на их хорошо набитую колбасу. Ланни встречал его в доме Доктора Геббельса и потом у Генриха Юнга. Пруссак помнил об этом, ибо кто мог забыть американца, который, как известно, был личным другом фюрера?
Он был веселым пиратом, и Ланни поделился с ним информацией о Лондоне, Нью-Йорке и Вашингтоне. Он объяснил, что испытывает мучительное смущение, потому что завод его отца был практически захвачен заговорщиками Рузвельта и был вынужден производить самолеты для англичан. Доктор Джикл сказал, что игнорирование прав собственности это действительно шокирующая вещь, распространяющаяся по всему миру. Все это началось из Москвы, центра политической и нравственной инфекции, и национал-социализм является единственной надеждой человечества на иммунизацию. Герр Бенуа-Мешен может засвидетельствовать, что немцы скрупулезно платят за все, что брали. И герр Бенуа-Мешен быстро подтвердил, как идеальная «шестёрка». — «Ja, freilich!»
IV
К концу dejeuner a la fourchette Ланни спросил: «Не знаете ли вы моего старого друга Курта Мейснера?» Герр доктор конечно знал. Этот великий Musiker был одной из драгоценностей в нацистской короне. Он ничего не сказал об услугах, которые Курт оказал в качестве агента Generalstab в вербовке таких людей, как Бенуа-Мешен, и в подготовке Франции к завоеванию. Ланни объяснил: «В последний раз, когда я видел его, он был в Париже в июне, когда фюрер пригласил нас присоединиться к нему во время его визита к Инвалидам. Вы, возможно, помните, что он пошел осмотреть гробницу Наполеона».