Не давая встать и опомниться, я прижал Удода коленом к стене и прицельно ударил в челюсть. Еще полсекуны и я стою над Вицей. Он успел повернуться и удар ему в глаз показался мне не достаточно акцентированным. Я замахнулся еще разок, но времени не было. Краем глаза я увидел, что пользуясь замешательством, Шила перепрыгнул через задние парты и по дальнему проходу рванул из класса.
От неожиданности происходящего все затихли. Я пытался преодолеть завалы тел и потрфелей, когда услышал за спиной азартный крик географички:
- Давно так надо было! Я видела, это все Шилкин придумал! – и тут же стадионоподобный рев шестидесяти голосов разорвал тишину.
Я вылетел в пустой коридор в погоне за Шуриком. Бешеный бег вниз. Мое тяжелое дыхание. Коридор. Лестница. Рваное дыхание Шурика. Третий этаж, снова лестница, левое крыло второго этажа.
Он хочет через боковую дверь на улицу - понял я. Там мне его ни за что не догнать. Звенит звонок с урока.
Правое крыло второго этажа. Коридоры заполняются учениками. Заканчивается лестница на первый этаж. Боковой выход закрыт. Шурик на миг смутился и расстояние сократилось.
Правой ногой я подсекаю его. Он падает на пол собирая на себя мастику с паркета. Я с разбегу налетаю ему на спину и еду верхом, рассекая густую толпу опешивших от неожиданности первоклашек. Я замахиваюсь для удара, но Шурик поврачивается ко мне со словами:
- Все-все-все, – он делает ладонью гипнотически успокаивающий жест футбольного орбитра, - мы квиты.
Красные круги тают. Я смотрю на его одежду и понимаю – да пожалуй мы квиты. Нам становится смешно.
Орудуя булавкой, Михал Юрьич добывал спички из замочной скважины. Перемена близилась к концу, и казалось, что урок будет сорван. Почему именно сегодня Шурик это затеял? – думал я. Почему именно сегодня?
Михаил Юрьич оказался опытным преподавателем и справился с чисткой замка неожиданно быстро. За нашими спинами раздался каменный звук :
- Дайте пройти.
Расталкивая в стороны учеников, первой в помещение зашла Колбаса. Потом Михал Юрьич потом все остальные. Зайдя в класс я увидел, как Колбаса делает загадочные движения своим необъятным телом возле задней парты, составлявшей единое железное целое с откидными сиденьями, отодвинуть которые не представлялось возможным.
Я присмотрелся и осознал, что она собирается за нее сесть. Вот уж действительно - безумная идея. Но зачем она здесь? А-а-а-а!..Так получается, сегодня открытый урок, и Шурик решил…
Михал Юрьич поставил портфель и положил журнал на стол.
Все притихли и заняли свои места. Колбаса повозилась еще немного и засунулась в парту, но выглядело это так, буд-то она надела парту на себя.
- Поприветствуйте учителя, - пробубнил себе под нос Михал Юрьич, вместо привычного «садитесь, дети, садитесь».
Ах да! Это же открытый урок. Все показательно встали.
- Можете садится.
Начался образцово-протезный урок в такой же могильно-отрешенной тишине.
Буц! Все посмотрели в стророну окон. Ничего - это наверное подоконник. Зима, снег, ветер.
Буц! На этот раз удар был занчительно сильнее. Подоконник, что ли болтается? Плохо если упадет кому-то на голову – все таки третий этаж школы.
Буц! На этот раз удар пришелся в стекло и оставил отчетливый снежный след. И сразу за ним очень сильно и тяжело - Буц! Стекло задребезжало. Михал Юрьич пытался сохранять невозмутимость и продолжать урок, но игнорировать происходящее было невозможно. Буц!
- Михаил Юрьевич! – раздался с задней парты командный голос Колбасы, - посмотрите – кто это там снежками бросается?
Михал Юрьич подошел к окну, поднял очки на лоб и подслеповато всмотрелся в снежную даль. Буц! Снежка ударила в окно прямо напротив его лица. Михал Юрьич непроизвольно отпрянул в сторону и произнес:
- Это Иордан, Райнов, и… и…- он снял очки со лба, осторожно приоткрыл оконную раму так, чтобы оставалась только щель и выглянул в нее.
Снежка со снайперской точностью влетела в предоставленную ей возможность, по касательной чиркнула безволосую голову Михал Юрьича, изменила траекторию и смачно ударилась в потолок, оставив на нем небольшой сугроб.
- И Ропотан, - по инерции договорил Михал Юрьич, на ходу доставая огромных размеров белый платок и промакивая им, таких же огромных размеров веснушчатый череп так буднично, словно все это происходило с ним едва ли не каждый день.
Пафос открытого урока был утрачен. Глупость ситуации подчеркивали капли талой воды, падающие с потолка прямо на учительский стол. Не желая участвовать в балагане, пыхтя и отдуваясь, Колбаса, так и не дождавшись звонка, остервенело сдирала с себя парту.