— Кто же это? — спросила она, и улыбка исчезла с ее губ.
— Сеньор Мордехай, — ответил он. — Мордехай бен Аарон, просивший напомнить вам о нем.
Перла улыбнулась снова.
— Это очень любезно с его стороны, — сказала она. — Я вспоминаю о нем с любовью. Задержитесь немного?
— Не можем, — ответил Маймо, — но я знаю, что сеньор Даниель хотел бы повидать вас, когда у него будет больше времени для разговора, если это возможно.
— Конечно, возможно, — сказала Перла. — Буду очень рада.
— Думаю, он может поговорить с вами о многом относительно Жироны и вашей семьи, — добавил он с ударением, которое Даниель нашел довольно зловещим.
— Вот как? — сказала Перла. — В таком случае надеюсь, что память служит мне хорошо.
Епископ Жироны смог обратить внимание на вопрос о юном Луке и смерти сеньора Нарсиса только субботним утром. Эта задержка не улучшила его настроения.
— Бернат, — сказал он, — я хочу видеть этого травника и выяснить, чем он занимается. Пусть его приведут сюда.
— Сейчас, ваше преосвященство? — спросил Бернат.
— Да, немедленно.
И прежде чем Беренгер успел прочесть очередной документ, в его кабинет ввели запыхавшегося молодого человека.
— Ваше преосвященство, — сказал он с низким поклоном.
— Вы травник Лука, — сказал епископ.
— Да, ваше преосвященство.
Он поискал взглядом стул, не увидел ни одного поблизости и остался стоять, слегка переступая с ноги на ногу.
— Тот человек, который лечил достойного Нарсиса Бельфонта.
— Да, ваше преосвященство, — неторопливо произнес он.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, — сказал Беренгер, — относительно смерти доброго Нарсиса.
— Я к услугам вашего преосвященства, — сказал Лука, совершенно замерев.
— Хорошо. Прежде всего, чем он страдал?
Услышав вопрос, Лука заметно расслабился.
— Мучительными спазмами в ногах и спине, ваше преосвященство, — уверенно ответил он.
— И что вы давали ему? От спазмов?
— Микстуру, ваше преосвященство. В ней содержалась очень малая доза ингредиента, вызывающего расслабление мышц и замедляющего их движение. Всего капля-две на целую склянку микстуры.
— Что еще входило в нее?
— Ивовая кора и маковый сок от боли и для расслабления мышц, мед и вино, потому что иначе микстура была бы слишком горькой. Она совершенно безопасна, ваше преосвященство, разве что в чрезмерных количествах, и я особо предупредил сеньора Нарсиса употреблять ее умеренно.
— Понятно, — сказал Беренгер. — А что было во втором лекарстве?
— Во втором? — спросил с недоуменным видом Лука. — Какое второе лекарство, ваше преосвященство? Я давал ему только одно, от боли.
— Вы уверены? — спросил епископ. — У меня есть другие сведения.
— Совершенно уверен, ваше преосвященство. Я дал ему склянку этой микстуры, когда только увидел его, — сказал Лука, повышая голос. — Это было в день пасхи. По полчашки, два раза в день, в количестве на три дня. Потом дал ему еще склянку в среду.
— И каждый день посещали его? — спросил Беренгер.
— До четверга, ваше преосвященство. К этому времени, — продолжал он с довольным видом, — у меня было столько вызовов, что не было времени посетить сеньора Нарсиса. Я сказал ему об этом в среду и обещал прийти в пятницу, но, если я потребуюсь раньше, пусть пошлет за мной, и я приду, несмотря на множество работы.
— Если вы сказали ему так, почему отправили посыльного в четверг утром?
— Посыльного? — переспросил Лука. — Ваше преосвященство, я не отправлял никакого посыльного ни в четверг, ни в другие дни, ни к сеньору Нарсису, ни к кому бы то ни было. — Снова беспокойно переступил с ноги на ногу, посмотрел Беренгеру в глаза и потом опустил взгляд, словно в смущении. — Я не доверяю мальчишкам, ваше преосвященство. Знаю, каким бездумным, безответственным был сам, и мне мучительно платить хорошие деньги мальчишке, который, возможно, даже не подумает доставить мое сообщение.
— Вы не отправляли посыльного в дом сеньора Нарсиса? — спросил епископ. — Как вы отправили ему второе лекарство?
— Вторую склянку? Принес в среду, увидев во вторник, что сеньору Нарсису она, видимо, понадобится.
— А другое лекарство?
— Другого лекарства не было, — ответил Лука. На лбу его выступил пот, голос от страха повысился. — То, что я давал сеньору Нарсису, было совершенно безвредно. В худшем случае оно могло усыпить человека, который не собирается спать. Сеньор Нарсис был добр ко мне, ваше преосвященство, — добавил он. — Клянусь, я бы не стал причинять ему вреда.