оему научному труду, Джим убедил себя сосредоточиться и идти к намеченной цели, особенно если для этого требуется всего-то ничего, тем или иным образом установить контакт с несколькими респондентами. -Мисс Фитцеджеральд! Прокричал он, постучав в грязное узенькое оконце. Столь дерзкий жест возымел должный эффект, раздался щелчок замка и на пороге предстала благовидная старушка. Вид пожилой женщины был весьма противоречив - она была очень опрятно одета, ни один седой волос не выбивался из-под белоснежного чепца, жесты и мимика были скромными и сдержанными как у настоящей леди. Но старость никого не щадит, Мойра прожила на этом свете столько лет, что время изуродовало ее до неузнаваемости - лишило зубов, устлало глаза белесой пеленой, изрыло лицо морщинами, от нее пахло чем-то ветхим. -Добрый день. Простите, мистер Грин, меня предупредили о том, что вы зайдете в гости, но, признаться честно, уши меня уже подводят, я совсем не уловила момент, когда вы пришли. Джим с облегчением улыбнулся и ласково пожал руку бабушке, которая показалась ему столь милой и приветливой. -Мисс Фитцджеральд, я так рад, что у меня есть возможность с вами поговорить. Это удивительно, я слышал, что вы еще помните времена, когда на полуостров приходили кочевники. -Да, мальчик мой, но это не так интересно, как ты думаешь. Многие вещи в нашей жизни значительно прозаичнее, чем мы можем себе представить, вот сейчас - ты рисуешь в своей голове удивительные картины былых дней, простор изумрудных лугов, на которые вторгаются безымянные всадники. Я же видела это и запомнила совсем иначе - бесконечный дождь, слякоть, и нас, детей, прятали по подвалам, чтобы мы не видели тех зверств, которые творили кочевники в деревнях. Ничего интересного и легендарного - шайки бандитов и насильников, надеюсь что вы, культурный человек, не станете включать в свою книгу такую ерунду. Давайте же не будем стоять на улице, проходите. -Нет, уделять много внимания бандитам действительно не стоит, давайте и впрямь пройдем, я вам все объясню. За крепким чаем собеседники какое-то время молчали, и эти минуты Джим посвятил раздумьям о закате человеческой жизни. Есть все же такой период старости, который все мы любим, как в жизни, так и в литературе. Добрые дедушки и бабушки уже очень мудры и совершенно свободны от многих обыденных страстей, что представляют собою чуть ли не сказочных персонажей, способных дать мудрый совет и хранящих особенный уют, базирующийся на идеальном порядке, тепле и обилии старинных, но ухоженных вещей. Мы привыкли в позитивном ключе думать о преклонном возрасте, представляя именно этот отрывок времени, но все далеко не так здорово и не все спокойно уходят во сне, будучи при жизни совершенно трезвомыслящими. Угли в очаге тлеют, рано или поздно последняя золотистая искра гаснет, и остается лишь седой, уже еле-теплый пепел. Еще по эту сторону бытия начинается неминуемый распад, рассудок устает и приходит деменция. Руки слушаются все хуже, теряется азарт и это отражается в каждом элементе окружения. Прежние пышные пироги и горячие каши сменяются едва съедобной стряпней, ручной работы коврики обрастают паутиной, пряжу пожирает моль - за этим уже точно нет ничего. Подобная участь постигла несчастную Мойру, которая осталась на этом свете совершенно одна. -Прошу прощения, мисс Фитцджеральд, но нам все же придется коснуться темы, которую вы считаете пошлой и неуместной для серьезного научного труда. Однако я объясню, почему мы не можем ее миновать. Я изучаю природу людских страхов и суеверий, а вы, благодаря почтенному возрасту, обладаете утерянными звеньями цепи, которую необходимо воссоздать. -Конечно, внимательно слушаю вас, сэр. Ответила старуха скрипучим голосом и пригубила невкусный напиток. -Я хотел бы пронаблюдать процесс зарождения тех или иных суеверий. Несомненно, дурные приметы рождают необъективные страхи, но, пожалуй, это замкнутый круг и такого рода выдумки создаются на фоне глубоких переживаний. Как думаете, это так? Мистер Грин встретился со старухой взглядом и понял, что последняя часть его пламенной речи была напрасной, внимание пожилой женщины улетучилось, и ее остекленелые глаза утупились куда-то в пространство. -Не могли бы вы подробнее объяснить, о чем речь? Мойра приходила в себя медленно, прилагая к тому усилия. Джим, в свою очередь, быстро начал терять терпение, он встал с кресла и ненавязчиво, будто желая размяться, прошелся к другому краю комнаты (на самом же деле он отвернулся от собеседницы, чтобы никоим образом не выказать свое раздражение). Стоило вернуться обратно к столику, он отметил, что состояние мисс Фитцджеральд значительно улучшилось, то был первый раз, когда писатель отметил удивительно резкую перемену в своем респонденте. Так или иначе, теперь явно можно было возвращаться к разговору. -Послушайте, Мойра, что касается кочевников... -Мистер Грин! Ради всего святого, мы же с вами полагали обойти эту тему. -Но я же... я объяснил свою мотивацию и вы с нею согласились. Джим удивленно уставился на собеседницу, а та лишь пожала плечами в ответ. -Ладно, раз так, но знайте, что я их недолюбливаю. Несомненно. Так вот, мисс Фитцджеральд, расскажите о самых ранних детских воспоминаниях, какие дурные поверья бытовали в ваших краях до начала набегов? -Ох, любезный, много их было. Во-первых целая уйма примет, регулирующих земледелие, наподобие того, что первой сеять в поле должна выходить замужняя плодовитая женщина, и лишь тогда урожай будет обильным. Если же вдруг придет в этот день на работу какая-нибудь старая дева, то быть беде, все посаженное увянет. Потом можно выделить множество присказок, которыми стращали детей, они были такими мерзкими... Помню одну: "Не ложись у самой стены, а то придет ночью мертвец с окоченелыми руками, того кто с краю лежит, он схватить не сможет, а до спящего у стенки как раз дотянется". -старуха странно тяжело вздохнула и схватилась за сердце - Мистер Грин, прошу, подайте капли с комода. - Писатель участливо и расторопно поднялся с места, поспешив поднести лекарство, тем самым вновь удаляясь в противоположную часть гостиной - Мы с сестрой так этого боялись и вечно ссорились, не желая ложиться на заклятое место ночью... Джим налил несколько капель в хрустальную рюмку и задумчиво обернулся. -У вас есть сестра? -Нет, что вы, сэр. Иначе я не жила бы здесь одна. Писатель лишь кивнул, он подумал, что бабушка имеет в виду смерть родственницы, а не отмену факта ее существования. Он протянул собеседнице сердечные капли. -Думаете, мне сейчас следует их принять? Спросила Мойра с нескрываемым недопониманием в глазах. В этот момент мистер Грин окончательно убедился в том, что для нее имеют место провалы в памяти, а потому лишь утвердительно ответил и продолжил интервью. -Не могли бы вы припомнить, изменилось ли что-то в народных верованиях после появления кочевников? Быть может страшные легенды о ночных призраках или нечто иное, связанное с агрессивно настроенными чужаками. -Я отчетливо помню одно - начала старуха внезапно тихим и слабым голосом - девицам жить совсем туго стало. Все ждали лишь рождения мальчиков, потому что они могли защищать поселок, в то время как женщин угоняли. Соседи еще более-менее терпимо относились к семьям с одним ребенком, а вот к многодетным парам, нарожавшим девок, были настроены с презрением и даже злобой. -Стало быть, вам с родственниками приходилось тяжело? Наверняка это негативно сказалось на вашей дальнейшей жизни? Ведь существование в закрытых общинах делает людей очень зависимыми от мнения соседей. -Нет, сэр, я же сказала, что за единственного ребенка никто не корил его родителей, скорее их просто жалели. Мистер Грин остановился, он не сразу понял, как отреагировать на противоречия в рассказе Мойры, которая еще минуту назад говорила о своих недомолвках между детьми. -Простите за бестактный вопрос, но ваша сестра погибла до первого вторжения кочевников? -У меня просто не было сестры. Вот погодите, я сейчас принесу настоящую реликвию - книжку со сказками, которые мой дядя собирал для сына. А сын родился аккурат спустя пять лет после начала этой напасти, мы ее почитаем и я уже точно скажу, какие предания шли издавна, а какие появились уже при мне. Старуха, кряхтя, поднялась с кресла и удалилась куда-то в полумрак коридора, оставив недоумевающего писателя наедине с собой. Грин, пусть разочарованный сбивчивостью разговора, все равно считал подобный опыт крайне ценным, особенно он воодушевился, заслышав про некую книгу, которая правда может пролить свет на появление новых суеверий, толчком для которого выступил военный конфликт. Мисс Фитцджеральд вернулась довольно бодрым шагом, видимо ее тоже подбодрило воспоминание из прошлого. Она не без гордости положила на столик древнюю книжицу в кожаном переплете, чьи страницы вот-вот норовили рассыпаться от ветхости.