казаться за множество миль отсюда. Но неиссякаемый азарт ученого диктовал свои правила, семья староверов, живущая на окраине богом забытого поселения - вот он рассадник дьявольских суеверий, меняющих человеческую натуру до неузнаваемости. Писатель горько вздохнул, нехотя покинул свое насиженное место, оставив хозяину таверны больше, чем нужно - гроши, полагавшиеся на сдачу, сейчас в меньшей мере интересовали его. Мистер Грин поплелся вниз по дороге, он не сомневался, что с легкостью найдет нужный дом у кромки леса, потому как даже внешне это жилище должно значительно отличаться от прочих. На своем пути он встречал лишь угрюмых обывателей, что лишь изредка бросали на него зловещие, недоверчивые взгляды. Не сказать, что от того дорога делалась более сложной, скорее напротив, Джим подходил к точке кипения, ему хотелось как можно скорее с блеском завершить злосчастную поездку. В какой-то момент он даже подумал о том, чтобы все-таки остаться на ночь в поместье, но лишь с той целью, чтобы уговорить Сару уехать вместе, тем самым ущемив Алана, чьи каверзы зашли слишком далеко. Вскоре мистер Грин вышел на окраину поселения, откуда прекрасно виднелся дом, еще крепкий, но уж очень причудливо украшенный. В деталях его декора было множество характерных этнических и религиозных мотивов, что было весьма необычно для населенного пункта, перестроенного в эпоху стремления следовать суровому и практичному индустриальному стилю - это наталкивало на мысль о специфичности хозяев жилья. Так или иначе, бравому писателю казалось, будто уже ничто не сможет затмить его сегодняшний опыт, а значит бояться нечего. В какой-то момент его вышли встречать, издалека Джим увидел лишь хрупкий женский силуэт, но, приблизившись, разглядел в нем совсем еще юную девушку, на вид не старше пятнадцати лет. -Добрый вечер, вы мистер Грин? -Да, думаю вы без труда узнали меня, юная леди, мне не кажется, что у вас часто бывают гости. -Это так, я бы тоже по доброй воле сюда не заявлялась. Грин пожал плечами и снисходительно улыбнулся, объяснив слова девчушки обыкновенным отроческим протестом. -Меня зовут Лиза. Они обменялись рукопожатиями, было видно, что девочка не спешит в дом и очень хочет нечто сказать своему собеседнику, но не может подобрать слов. Ее внешний вид непроизвольно привлекал внимание, чистота и простота, в которых ощущалась глубокая невыразимая меланхолия. Каштановые волосы не вились и не пушились, а послушно обрамляли аккуратное бледное личико с мягкими чертами. Уголки пухлых губ девчушки были опущены, а под рыжеватыми ресницами, где-то в омутах синих глаз, таилась вселенская печаль. -Очень приятно! - максимально дружелюбно ответил писатель - Пригласишь в дом? -Конечно, идемте. Девушка повела его по узкой тропке за покосившийся забор, само крыльцо располагалось довольно далеко от калитки, а это значит, что у Лизы и Джима было немного времени на продолжение разговора, который она несколько раз не смогла начать, лишь тяжко вздыхая, однако в какой-то момент отважилась. -Мистер Грин, я читала про вас в газетах, знаю тему ваших исследований, они мне очень интересны и я могла бы с вами поделиться тем, что помню сама. -Так это же чудесно, поговорим об этом вместе с твоими родными, а то на улице уже холодает. -Вы не поняли меня - она вдруг снова замялась и остановилась как вкопанная - Сэр, я хотела спросить, нет ли у вас на примете места в городе, где я смогла бы жить и учиться? Я способная, клянусь вам. В крайнем случае, помогите мне уехать и устроиться на работу, умоляю, это очень важно, я готова мыть посуду, драить полы - что угодно. Голос девушки дрогнул, и стало ясно, что она вот-вот заплачет. -Дорогая, что не так? Тебя обижают дома? - Джим взял ее за плечи и постарался утешить, он мог предположить, как тяжело живется здравомыслящему ребенку в семье фанатиков - Послушай, по приезду я обязательно выясню, есть ли для тебя местечко, хорошо? -Мне нужно уехать немедленно, у меня есть деньги на билет и эту ночь я могу переждать на вокзале... -Лиза, тише. Не думаю, что все так плохо, дай мне немного времени и... Их разговор прервали, скрипнула металлическая задвижка на двери и из дома вышла дородная женщина в пестром платье, она казалась довольно молодой, обладала бодрым взглядом и прямой осанкой, но при этом лицо ее было изрыто множеством мелких морщин. -Дочь, ты почему морозишь гостя? Проходите, уважаемый, вы поспели к ужину, сейчас я вас со всеми познакомлю. Хозяйка обнажила в улыбке свои почерневшие зубы и учтиво распахнула дверь перед своей дочерью и писателем. Вскоре множество человек собралось за грузным дубовым столом, уставленным, на удивление, весьма аппетитными блюдами. Во главе сидел хозяин, бородатый мужчина средних лет в холщевой рубахе и с амулетами на шее и поясе, звали его Кристофер. По правую руку разместилась его жена, Эмили. А далее в произвольном порядке расселось шестеро маленьких детей, чьих имен Джим не запомнил, сосредоточив свое внимание лишь на седьмой, Лизе, что сидела подле него. -Это вы не зря к нам за сказаниями приехали, а знаете, почему? Здесь они живые. В городе нет места ни вере, ни суевериям. -К слову об этом, мистер Портер... -Зови меня по имени, я не люблю этих высокопарных обращений, я всего лишь слуга своего создателя и лживые почести мне ни к чему. Писатель замялся, так как его в некоторой степени ошарашил отказ от такой элементарной условности, казавшейся в его обыденной жизни чем-то самим собою разумеющимся. -Как скажете, Крис. Могу ли я вам задать вопрос, касающийся вашей религии? Имеются ли в местном фольклоре противоречащие ей поверья? Как вы поступаете в случае таких конфликтов? -А как же, имеются, всяко имеются. Но вот это все пришло в последние годы, наши пращуры были мудрыми людьми и знали этот мир, как он есть. Сейчас нам говорят по воскресеньям ходить в храмы, но как же так, сам посуди, бог везде с нами, даже глупо говорить, что он живет в центре города и лишь там можно до него достучаться. Там живут только неуемные богачи, желающие наживы, а создатель может придти в каждый дом, если его позвать. Джим вдруг заметил странную реакцию детей, обычно младшее поколение как минимум нейтрально реагирует на привычные ему, скажем так, современные молитвы и беседы о божественном, но сейчас мальцы притихли и отчего-то вжались в спинки стульев, а Лиза побледнела как труп и, казалось, готова была исторгнуть проглоченный ею кусок пищи. -Быть может, я не совсем корректно выражусь, но, верны ли мои догадки, ваша вера довольно строга? Писатель старался подобрать наименее резкое определение, дабы не задеть хозяев вечера. -Конечно, без строгости никуда, но это разумный закон мироздания - что посеешь, то пожнешь. Именно поэтому мы отдаем многое, чтобы потом жить счастливо. -Можете ли вы рассказать о своих обычаях? Совершаете ли вы богослужения дома? Джима заинтересовала данная тема лишь в связи с неадекватной реакцией детей на разговоры о боге, он подозревал, что в этом культе есть довольно мрачные элементы, пугающие непосвященных. -У нас есть домашний алтарь, это все, что я вам расскажу, не обессудьте. Вера у нас с вами разная, не вижу смысла обсуждать свое, сокровенное. Нам сказали, что вы придете послушать предания и сказки, так вот о них давайте и побеседуем. Разговор был направлен в иное русло, Джим услышал множество полезной информации о местных суевериях, что несомненно пригодится исследованию. Кристофер поведал все, что ему известно о негативных персонажах локального фольклора и даже поделился соображениями на тему того, кто мог послужить их прообразами. Однако мистер Грин не был удовлетворен, им двигала алчность, совершенно недостаточно было того, что лежало на поверхности. Ему вдруг пришла идея о том, что примитивная религия может пуще любых поверий одурманить человеческий разум, это подтверждал откровенный скепсис старших членов семейства относительно баек о леших и русалках, идущий вразрез с безмерно трепетным и почтительным отношением к вере. Портеры чуть не перешли в позицию агрессивной защиты, когда некто захотел прикоснуться к их святыне - на то должна быть причина, и если Джим распутает эту темную историю, то его научная работа может пополниться уникальнейшим острым сюжетом. Мысленно писатель перебирал варианты получения доступа к загадочному домашнему алтарю. Добровольно ему бы никто не указал на это место, ворваться силой также было невозможно - их слишком много, плюс неизвестно даже примерное расположение. Бегающий взгляд и беспокойство мистера Грина заметила только юная Лиза, малышня была занята поеданием пищи, а взрослые уже немало охмелели. Девушка, пользуясь этим, встала из-за стола, будто по своим делам, и, проходя за спиною гостя, тихо шепнула "подвал". Грин не знал, догадалась ли девушка о его намерениях, но, в крайнем случае, оказавшись с ней один на один, он сможет шантажировать ее перспективой обучения и ей придется провести его к алтарю, открыв зловещие стороны культа. Немного погодя, он извинился и отпросился в уборную, отказавшись от сопровождения под предлогом того, что еще при входе заприметил это строение на заднем дворе - раскрасневшиеся от браги Портеры не настаивали и позволили гостю отлучиться. Выйдя в прихожую, писатель тотчас увидел люк в полу, который внезапно оказался открыт, а откуда-то из сырой глубины призывно светила свеча - несомненно, Лиза говорила об э