Когда-то не так давно и они с дядей сидели у огня, обогреваясь, собирая дождевую воду в ладони и бутылки с отрезанными горлышками, вычитывали количество найденных яблок или слив, которые еще не засушила погода. В те ночи было очень холодно, стояла абсолютная тишина, а ветер стихал так, что даже деревья не перешептывались между собой.
Дядя рассказывал ему интересные истории, зачастую придуманные им самим, учил понимать текст пожелтевших страниц старых газет, считать на камнях, иногда придумывал несложные примеры, выводя цифры палкой на песке.
Тогда дорога не была такой черной; детей рождалось больше — младенцы не были чудом, как сейчас. Время не неслось бурным потоком, когда они с дядей были вдвоем.
Питер видел перед глазами истощенного дядю — его потухшие глаза, сморщенный лоб, седые волосы и едва различимую полуулыбку на лице. Он выглядел старше своих лет: смерть жены изранила его душу, окрасив в белый цвет голову, но в нем все еще оставалось слабое желание жить дальше. Ради сына.
В видении он улыбался, скрывая боль, а на шее у него, как и прежде, висел кулон с фотографией той, которую он не мог отпустить.
Воспоминания угнетали. Питер решил пройтись. Он не знал, можно ли ему бродить по дому Старка ночью, когда Тони не мог проследить за ним, но интерес к новой обстановке и природная любознательность вынудили его выйти за пределы комнаты.
Осторожно закрыв дверь, стараясь не создавать лишнего шума, парень, освещая дорогу неярким источником света, направился на поиски приключений для своей спины. Ведь, скорее всего, если его поймают разгуливающим без присмотра по местам, где он не должен находиться — его накажут. Но почему-то это не останавливало.
Темнота коридора притягивала, пробуждала больший интерес, заставляла заворожено смотреть на украшенные картинами стены и только гадать, что же за человек этот мистер Старк. Почему он живет один в таком роскошном особняке? Неужели никто не интересует Тони? Или его требования настолько завышены, что он не может выбрать себе подходящую женщину?
Столько вопросов. Непонятно откуда взявшийся поток ветра едва не потушил горящий огонь в подсвечнике, и Питер услышал, как за его спиной закрылась дверь. Сзади него находились всего две спальни, одна из них предназначалась ему, следовательно…
— Не спится? — спросил человек, стоящий за его спиной, и Питер понял, что попал в засаду. Он толком не успел рассмотреть первые две картины, как оказался пойманным.
Парень обернулся, обращая внимание на Тони, который был в той же футболке, что и вечером. Неужели он еще не ложился?
— Я привык вставать рано, — произнес Питер, стараясь не думать о возможной реакции Тони — ведь он пошел в противоположную сторону от уборной — в случае неожиданных вопросов придется сказать правду. — Вы не спали? — он решил отвести разговор, надеясь, что не придется объясняться.
— Нет. Навел порядок в приемной и как раз заканчивал с твоими инициалами на бирке, — Старк сделал паузу, наблюдая за растерянным парнем. Кажется, он не понимал, почему Тони убрался, не дожидаясь его помощи. — У тебя есть фамилия. Я хочу, чтобы она была выведена вместе с именем.
— После того, как я стал рабом, меня лишили ее. Так положено по правилам, разве нет? — Питер не понимал, зачем Тони вновь нарушать нормы общества, в котором они живут, заходить за рамки. Ради чего?
— Сколько раз они были нарушены за прошлый вечер? — спросил Старк, давая Питеру возможность понять, что в его доме редко что-то или кто-то подчиняется правилам. Кажется, этому человеку не нужны были лишние границы, и он огибал их таким образом.
— Паркер. Меня зовут Питер Паркер, и теперь я принадлежу мистеру Старку, — чуть тише произнес он, боясь сказанных слов. Неужели период его восстановления уже закончился и с сегодняшнего утра он станет рабом со всеми обязательствами этого статуса? Хотя Питер понимал, что идеальная жизнь не может длиться вечно.
— Оставь клятвы для гостей, — Тони пояснил, что его мало интересуют показные обещания и обряды посвящения. Старк отдавал предпочтение поступкам, а не пустым словам, поэтому подобная инициация для него казалась скучным действом, придуманным одержимыми насилием людьми. — Если хочешь, можешь изучить дом, я не возражаю.
***
Тони готовил завтрак, когда Питер, как котенок, которого хозяева запустили в новый дом, изучал особняк. Иногда он появлялся в поле видимости — в его глазах было столько восхищения, что Старк непроизвольно думал, что уже давно не встречал таких отрешенных от внешнего мира счастливых людей, витающих в своих мыслях.
Тони переворачивал бекон на сковороде и размышлял об этом сломленном мальчишке, у которого могла бы сложиться прекрасная жизнь, если бы не было всех статусов и положений. Он мог бы добиться высот, если бы занимался в его доме. Старк старался ночью отстранить себя от мыслей о том, что он мог бы стать наставником для Питера, дать ему хорошее образование и вывести в свет, но не смог, поэтому принял решение.
Это было незаконно. Даже в мире, где не осталось никаких рамок, это станет самой громкой вестью за последние годы в кругах «значимых». Он мог бы заявить о том, что Питер его племянник, но это только прибавило бы слухов и огласки, поэтому был только один вариант — объявить мальца, как значимого ему человека. Только так можно было обойти правила, но Тони не был уверен, что прийти к подобному положению у них получится достаточно быстро. Питер был запуган, закомплексован, совершенно замкнут для любых взаимоотношений. Хотя, кажется, парень быстро отходил от прошлого.
— Доброе утро, Питер, — произнес невидимый голос, и парень, подходя к Тони, забыл, что хотел у него спросить. Он даже остановился, напугавшись. — Я не могу считывать показатели вашего организма, но могу предположить, что вы удивлены. Меня зовут Джарвис. Я личный дворецкий мистера Старка. Искусственный интеллект…
— Джарвис, прекращай хвастаться. Питер все понял, — Тони повернулся к озадаченному парню, и продолжил говорить. — Вот ты и познакомился с моим дворецким. Надо было сначала отдать тебе это, чтобы ИИ лучше понимал тебя, но я не успел, — Старк, поставив сковороду на выключенную горелку, подошел ближе к Питеру и надел ему новую бирку-браслет на запястье.
Парень не понял, почему не на шею, как раньше на него надевали ошейник хозяева, но смолчал. Это было благородным поступком со стороны мистера Старка. Только мог ли он принять такой знак уважения?
— Что, никогда не видел таких напульсников? Расслабься. Он позволяет считывать информацию о твоем самочувствии. Так я буду знать, что с тобой происходит в любое время суток, — Тони рассматривал результат своего творения — металлический браслет идеально сел на запястье Питера и издалека напоминал обычные наручные часы с гравировкой.
— Но я ведь… не имею права его носить. Напульсники носят либо приближенные значимых, либо их родственники. Почему вы так добры ко мне, мистер Старк? Что мне нужно будет сделать для вас? Я могу как-то отплатить вам? — посыпал потоком вопросов Питер, но Тони его вовремя остановил.
— Так, полегче, парень. Все нормально, ясно? Сейчас ты поешь, и мы пойдем в мастерскую. Посмотрим, может, из тебя выйдет неплохой механик или инженер. Как считаешь? — закончил Старк и улыбнулся Питеру. — Объясню всем, что я твой наставник. Об остальном не волнуйся, — пояснил Тони, чтобы избежать дополнительного ряда вопросов.
— Хорошо, мистер Старк…
***
Когда они спустились в мастерскую, Питер не поверил своим глазам. Здесь было столько устройств, о которых он никогда даже не слышал, установок, которых никогда не видел. Все, о чем обычные люди и мечтать не могли, стояло перед ним и восхищало своим существованием. Это было невозможно!
Тони, увидев изумление и восхищение в глазах парня, почувствовал себя едва ли не богом. Все это было адресовано в его сторону, — ведь именно он создал целую империю технологий из металла. Как же давно он не видел такого искреннего восторга в чьем-то взгляде? Все, кто был у него в мастерской хоть раз — конкуренты, пропитанные завистью и злостью от своей неспособности, а Питер… Он смотрел так, как смотрят маленькие дети на новую игрушку.