Когда-то, конечно, он всколыхнул сердце и душу, взяв меня, совсем маленькую, на руки и прижав к себе. Никогда мне не выбросить из памяти этот запах пряного табака и взрослого мужчины, особенный, которым пахнет моя детская влюбленность, мимолетная и беззаботная, как само детство. Теперь все иначе. Родителей больше нет, а этому мужчине нет до меня никакого дела. И хоть я бы дорого дала за его внимание и заботу, но не видать мне ее. А заслуживать доброе к себе отношение я не собираюсь, потому что не из той я породы, чтобы прогибаться!
- Здорово, девчонки! – провозгласил бас Глеба, уже стоявшего на крыльце «Гаража» и ожидающего нас. – Сегодня гоняем на моем новеньком! Зацените!
Нашему взору предстал шикарный Yamaha Fazer с шестисоткубовым двигателем. Родители Глеба владели деревообрабатывающим комбинатом, поэтому наличие такого мотоцикла было вполне естественным в нашей среде. Я одна сейчас была без мотора, поскольку мой дружок грустил побитым в гараже. Совсем недавно я отделалась легким испугом, парой переломов и ссадинами, но родители вычерпали мозг десертной ложкой, запретив гонять и обрубив мне наличные.
- Зачет, Глебище! – восхищается Катя, разглядывая гоночную красотку. – Прокатишь?
- А то! Прыгай! – Глеб седлает свою красотку.
Эээх! Мне бы… Закуриваю и усаживаюсь на скамейку, ожидая очередных подкатов Андрея, который не оставляет мысли меня «уломать».
* * *
- Андрей, мне не хочется… - отказываюсь от очередного коктейля, заботливо принесенного Андреем.
- Давай, завра будет значительно лучше. Надо же как следует прочистить мозги!
- С чего ты взял, что мне плохо? – спрашиваю, но чувствую, что и первый бокал был лишним на голодный желудок.
- Так, ну, родители же у тебя того…
- Это да, но мне не так плохо, чтобы умереть завтра от похмелья… - все же делаю глоток приятной приторной жидкости.
- Пойдем, потанцуем? – он уже тащит меня за руку из-за столика.
- Да…
Мы ускользаем подергаться под ползающие лучи. Басы грохочут, наверное, в печенке. Как я раньше не замечала, что в нашем клубе так шумно? Просто бухает все внутри, поднимаясь к горлу. Зато весело, почти… Андрей улыбается и шарит по моему телу своими руками. Сбрасываю их, как обычно, и продолжаю зажигать, отвлекаясь. На мгновение, мне кажется, что все вокруг происходит слишком быстро… Как-то кружится, угрожая грохнуться под ноги танцующих. Лицо Андрея совсем другое, он не улыбается, а ведет меня куда-то, коридор, поворот, охранник… Сознание покорно танцует на привычном танцполе, а я совсем в другом месте, и Андрей противно облизывает мою грудь.
- Неее… - пытаюсь протестовать, но руки и ноги вовсе не мои, я даже не уверена, что могу ими что-то делать.
Внезапно тошнота достигает апогея и меня выворачивает с завидной амплитудой.
- Черт! Ты же сучка! – лицо будто обожгло, потом колени, потом…
Мое сознание билось за реальность, сражаясь с невидимым врагом. Память упорно утверждала, что я еще танцую, но глядя на грязный пол в тусклом свете боковой лампочки разве так могло еще быть? Лицо этого… как его… Руслана. Наверное, это бзик уже от выпитого. Он тревожен, что-то говорит, но я же не слышу, звук куда-то пропал, тело не мое. Снова ощущаю спазм, отдающий приличной болью в горле и желудке.
Если бы я могла прикинуть, что происходит, то какая-то версия все же сформировалась бы. Я чувствовала, что произошло что-то нехорошее, помнила, что погибли родители и завтра похороны, но вот сложить это воедино было сложно. Случайно мой взгляд зацепил лицо незнакомого человека с жаброй на ухе. Это же охрана! Чья? Меня охраняют? Больше всего раздражало собственное бессилие, хотя к нему пора было привыкнуть за столько лет полного бесправия.
Сначала родители решили, что точно знают, что я хочу и мне нравится, и вот я на ненавистном юрфаке, хожу строем и ем правильную брокколи. Тошнотворная брокколи! Теперь я тупо лежу где-то, и охрана решает, где мне это делать. Этот мир все решил за меня, какой смысл сопротивляться? Единственное стойкое ощущение – это боль в желудке, пищеводе. Как-то слишком для последствий рвоты, потому что она нарастает, заставляя, наверное, кривиться. Боль становится не такой резкой, но перетекает на остальное тело, давая понять, что руки и ноги у меня есть, и они болят! Коленки просто дерет! Какой-то ужасный вечер. Вместо того, чтобы выпить и потанцевать, у меня сплошной трэшняк!